Интердевочка

*Ни слова о морали, о политической ситуации. Стихов о чувствах и ранимой душе советского человека — тоже не будет. Будет простое мнение под номером тридцать пять. Сегодняшнее кино — «Интердевочка». Непозволимо долго лист рецензий был зеленым. Не все же рассказывать о том, какие фильмы стоит глянуть, будь то раритетные, или только что вышедшие. Нужно же и ограждать иногда потенциального зрителя. О роли поводыря в данном случае речи не идет — данное отношение точно ко мне не припишешь, только рекомендации, только совет. Что до вы...бора фильма — тут все еще проще. Помня мое крайне негативное мнение о нем, зайдя на его страничку, увидел то, что и ожидал — преимущественно положительные мнения. Но кто же знал, что преимущество будет таким тотальным? Итак, ребята. С места в карьер — не рекомендую Вам смотреть данное произведение. Есть более хорошие занятия, на которые бы Вы могли потратить такую кучу времени. Нет, правда: фильм не примечателен ни чем, кроме того, что достаточно ярко, правдоподобно, и детально описывает то тусклое время, и определенный пласт населения. Все. На этом обзор плюсов можно закончить. Остальное — только в минус. К примеру, сценарий. Из пустого в порожнее переливается одно и тоже, дабы до зрителя дошло, как мучается в жизни героиня, и почему ей так захотелось того, что она в последствии сделала. Если кто достаточно знаком с тем временем, и так все поймет по паре кадров, но это — не вызов данного фильма. Тут Вам покажут основательно все: и как оно — работать на невысоко оплачиваемой работе, и как оно — конфликтовать с родителями, и даже будни самой древней профессии — тоже покажут. Причем автору данного мнения показалось, что последнее изображают, смакуя каждый кадр. До эротики, или еще чего пооткровенней тут далеко, но выжали максимум, что позволяло то время. На вопрос зачем так долго и основательно расставлять декорации и выставлять экспозицию — ваш покорный слуга для себя ответа так и не нашел. Той же «Lilja 4-ever» удалось сэкономить время, и выглядеть более целостной, не утомляя зрителя лишними пояснениями. Ну ладно, советское кино всегда тяготело к длинному повествованию — объясним делом привычки. Но героиню можно было получше прописать? В свое время жутко негодуя Тристаном из «Легенд осени» я запамятовал, что далеко ходить не надо — у нас под боком такие же экземпляры находятся, которые дают не меньше поводов недоумевать. Обвиняя всех вокруг, титульная героиня идет самым легким и не самым чистым путем, а когда все же приходит к, собственно, пункту назначения, к цели, вместо того, что б отмыться, и поменять жизнь/мировоззрение/привычки/взгляды, начинает скучать по процессу ходьбы по болоту, и вновь винить всех вокруг, что оказывается зря покинула болото — оно родное. Логики — никакой, зато с чувствами, с экспрессией, с истериками. Вероятно, в этом секрет успеха сопереживанию героине, и ее матери. Хотя со стороны обе выглядят как слабые духом личности, одна — воспитала другую, другая, исходя из воспитания, работает проституткой, и обвиняет первую. Прелестно. И даже мужа-иностранца не жалко, т. к. брать в жены иностранку с такой, гкхм, профессией — нужно конечно обладать фантазией, и отсутствием инстинкта самосохранения. И по сути получается фильм, в котором никому не хочется сопереживать. Можно, конечно, обратится в сторону подружек главной героини — у них и с юмором получше, и они не лицемерят сами себе, но все равно не то. Финал — вообще за гранью добра и зла. От чего же в свое время лента так нашумела, и очень сложно найти человека, что жил во время премьеры, и не видел подотчетное кино? Мое мнение — от того, что тема и сам фильм провокационные, и провокация эта работает как нельзя лучше. Работает какая-то странная смесь чувств любопытства и мазохизма, когда тебе говорят «такой противный фильм, не смотри — потеряешь время», и вместо того, что б прислушаться к совету, нажимается кнопка «play», что б воочию убедится, что кино таковое, каким его описали. В принципе ничего нового, прием стар, как мир, но на то время для наших стран был в новинку. Подведем черту. Подотчетный фильм посмотрят с интересом те, кто умеет сопереживать чувствам, а не смыслу, те, кто помнит то время, и сколько шуму было после премьеры. Быть может еще посмотрят те у кого возникли иррациональные чувства ностальгии по тому времени, или же те, кто хочет на своем опыте убедиться, что фильм по-сути пуст. Но тем, чьи вкусы хоть немного совпадают с моими советовать данную ленту не буду, хотя бы только потому, что чтение данного мнения было меньшим по длительности, и более приятным по содержанию.Скрыть

Культовый некогда фильм «Интердевочка» 1989 года режиссера Петра Тодоровского, ныне превратившийся в несколько обнафталиненный документ той славной эпохи, когда свободы становилось все больше, а табу сужались до размеров всякого рода уютных щелей — экранизация одноименного романа Владимира Кунина, к которой беллетрист собственноручно написал сценарий, несколько даже облагородивший косную суть изначального текста — иллюстрирует извечную панславистскую аксиому: нас [censored, но здесь могла быть ваша реклама], а мы смеемся. Ни в особенн...ости до, ни разу после советский и постсоветский экран и взирающий на него зритель более не видел столь жизнерадостного хоровода жриц серпа и орала, каковые населили художественное пространство этой экспортной по сути киноленты, ведь спустя пару лет уже вовсю джигурдела «Банда лесбиянок, или Счастливого Рождества в Париже!» режиссера Жуковой, а сытые, жовиально-пастозные в каустобильном мороке нулевые отметились ядреной порночернухой «Точки» интеллигента Юрия Мороза — от исключительной поэтизации проституции к ее развенчиванию пришел наш кинематограф, который образ шальной девки без принципов, горбящейся при Gorby, с легкостью превратил в трафаретную героиню, которая лишь на дне жизни усваивает простейшую мораль о том, что себя до остатка, досуха (про)давать, конечно, легко, только тяжела и неказиста жизнь горизонтального артиста, ведь срок выслуги лет тут короток, а быть пощекотанной вусмерть стальным пером перспектива сомнительного профита. Впрочем, все эти ленты так или иначе стремились к некоей видовой обобщенности, но лишь у Тодоровского, знающего меру и такт, а не толк в извращениях, вслед за Куниным даётся по-настоящему панорамный портрет среднестатистической советской служительницы половых утех, который преимущественно сводится к образу хабалистой лимитчицы, понаехавшей в Нерезиновую, чтоб далее стать престижной валютчицей, и отчалить туда, где и без нас хорошо, и лишь отдельным пунктом идут столичные гражданки, к коим и относится отчасти Татьяна, центральный смыслообразующий персонаж обоих произведений, что пошла на панель чуть ли не по следам благотворительницы Сони Мармеладовой, разве что руководствуясь большим эгоистичным принципом, включающим в себя в обязательном порядке прицеп с иностранным прынцем на чем-то белом. Но достигнув Земли обетованной, коей становится нордическая цитадель эротической раскованности Швеция, та что звалась Татьяной начинает испытывать несвойственную вроде бы тоску по отцовским гробам, но именно в этом моменте «Интердевочка» превращается в слишком манипулятивное и искусственное кино, копулирующее в собственной ирреальности. При определенной инородности в среде девушек легкого поведения Татьяна мало чем от них отличалась в сущности, разве что больше рефлексировала и флюродросила, но совершить полное бегство из этой страны хоть куда она мечтала сильнее всего. И её внезапный инсайт, резкое в общем-то понимание тотальной ментальной неконвенциональности меж нашими Таньками и шведскими Джонатанами воспринимаются как намеренная авторская прихоть обелить героиню, сделав если не мученицей, святой или просто не такой, то хотя бы той, что самовольно совершила ошибку, а потом неизбежно за нее раскаялась — да только не верится ни в это озарение, ни в ставшую тягостью сытую скуку, ни в иррациональность и импульсивность, так как искусному вымыслу противостоит правда. Та самая пресловутая сермяжная правда со всей своей чернухой, гнилью и падалью банально затенена, покрыта густым слоем недомолвок и эвфемистических уловок, долженствующих в первую очередь показать все прелести горизонтальной работы бывшими спортсменками, комсомолками и красавицами. И их последующим житием в этих ваших Европах со всеми вытекающими. Режиссёром представлена чуть ли не вся СССРия с ее девочками на выданье, на излете времен желавших больших денег при минимуме затраченных усилий, и каждая из задействованных в фильме актрис — от Яковлевой и Дапкунайте до Полищук и Розановой — выдают репризы при создании отдельного женского типажа той страны: есть здесь и наивно-романтичные девочки, и жесткие рационализаторши, и просто увлеченные потными трудами на ниве освоения целины половых услуг. Вырисовывается картина целой страны, что новозбранно пошла по потным рукам и прочим органам заезжающих варягов, а родине-Матери предоставлена лишь роль статистки и пассивной наблюдательницы в этой новой, суетной и достаточно невеселой жизни медленно рушащейся страны. И сколь бы не галдела валютчица Зина с грудьми наголо, и сколько бы не тосковала Татьяна об утраченных берегах, все неизбежно приведет к трагедии. Нацепив на себя ярлыки, далее оставалось лишь последнее — раствориться в своей ничтожности, ведь жизнь та еще шлюха. Мало даёт, но много берёт.Скрыть

Культовый некогда фильм «Интердевочка» 1989 года режиссера Петра Тодоровского, ныне превратившийся в несколько обнафталиненный документ той славной эпохи, когда свободы становилось все больше, а табу сужались до размеров всякого рода уютных щелей — экранизация одноименного романа Владимира Кунина, к которой беллетрист собственноручно написал сценарий, несколько даже облагородивший косную суть изначального текста — иллюстрирует извечную панславистскую аксиому: нас [censored, но здесь могла быть ваша реклама], а мы смеемся. Ни в особенн...ости до, ни разу после советский и постсоветский экран и взирающий на него зритель более не видел столь жизнерадостного хоровода жриц серпа и орала, каковые населили художественное пространство этой экспортной по сути киноленты, ведь спустя пару лет уже вовсю джигурдела «Банда лесбиянок, или Счастливого Рождества в Париже!» режиссера Жуковой, а сытые, жовиально-пастозные в каустобильном мороке нулевые отметились ядреной порночернухой «Точки» интеллигента Юрия Мороза — от исключительной поэтизации проституции к ее развенчиванию пришел наш кинематограф, который образ шальной девки без принципов, горбящейся при Gorby, с легкостью превратил в трафаретную героиню, которая лишь на дне жизни усваивает простейшую мораль о том, что себя до остатка, досуха (про)давать, конечно, легко, только тяжела и неказиста жизнь горизонтального артиста, ведь срок выслуги лет тут короток, а быть пощекотанной вусмерть стальным пером перспектива сомнительного профита. Впрочем, все эти ленты так или иначе стремились к некоей видовой обобщенности, но лишь у Тодоровского, знающего меру и такт, а не толк в извращениях, вслед за Куниным даётся по-настоящему панорамный портрет среднестатистической советской служительницы половых утех, который преимущественно сводится к образу хабалистой лимитчицы, понаехавшей в Нерезиновую, чтоб далее стать престижной валютчицей, и отчалить туда, где и без нас хорошо, и лишь отдельным пунктом идут столичные гражданки, к коим и относится отчасти Татьяна, центральный смыслообразующий персонаж обоих произведений, что пошла на панель чуть ли не по следам благотворительницы Сони Мармеладовой, разве что руководствуясь большим эгоистичным принципом, включающим в себя в обязательном порядке прицеп с иностранным прынцем на чем-то белом. Но достигнув Земли обетованной, коей становится нордическая цитадель эротической раскованности Швеция, та что звалась Татьяной начинает испытывать несвойственную вроде бы тоску по отцовским гробам, но именно в этом моменте «Интердевочка» превращается в слишком манипулятивное и искусственное кино, копулирующее в собственной ирреальности. При определенной инородности в среде девушек легкого поведения Татьяна мало чем от них отличалась в сущности, разве что больше рефлексировала и флюродросила, но совершить полное бегство из этой страны хоть куда она мечтала сильнее всего. И её внезапный инсайт, резкое в общем-то понимание тотальной ментальной неконвенциональности меж нашими Таньками и шведскими Джонатанами воспринимаются как намеренная авторская прихоть обелить героиню, сделав если не мученицей, святой или просто не такой, то хотя бы той, что самовольно совершила ошибку, а потом неизбежно за нее раскаилась — да только не верится ни в это озарение, ни в ставшую тягостью сытую скуку, ни в иррациональность и импульсивность, так как искусному вымыслу противостоит правда. Та самая пресловутая сермяжная правда со всей своей чернухой, гнилью и падалью банально затенена, покрыта густым слоем недомолвок и эвфемистических уловок, долженствующих в первую очередь показать все прелести горизонтальной работы бывшими спортсменками, комсомолками и красавицами. И их последующим житием в этих ваших Европах со всеми вытекающими. Режиссёром представлена чуть ли не вся СССРия с ее девочками на выданье, на излете времен желавших больших денег при минимуме затраченных усилий, и каждая из задействованных в фильме актрис — от Яковлевой и Дапкунайте до Полищук и Розановой — выдают репризы при создании отдельного женского типажа той страны: есть здесь и наивно-романтичные девочки, и жесткие рационализаторши, и просто увлеченные потными трудами на ниве освоения целины половых услуг. Вырисовывается картина целой страны, что новозбранно пошла по потным рукам и прочим органам заезжающих варягов, а родине-Матери предоставлена лишь роль статистки и пассивной наблюдательницы в этой новой, суетной и достаточно невеселой жизни медленно рушащейся страны. И сколь бы ни галдела валютчица Зина с грудьми наголо, и сколько бы ни тосковала Татьяна об утраченных берегах, все неизбежно приведет к трагедии. Нацепив на себя ярлыки, далее оставалось лишь последнее — раствориться в своей ничтожности, ведь жизнь та еще шлюха. Мало даёт, но много берёт.Скрыть