Хрусталь

Фильм в первую очередь стал интересным после появления информации о выдвижении его на Оскар. Первый фильм от Беларуси выдвигается в соискатели такой престижной премии — как минимум повод сходить на него в кино. И на протяжении всего фильма смотришь на экран глазами члена киноакадемии и замечаешь то…, чего никогда не заметят нерусскоговорящие люди, которые не жили в Беларуси. То есть те, кто и будет его в последствии оценивать на премию. Фильм — это путешествие западного человека по своим же стереотипным представлениям о Беларуси 90...-х. Кстати, зарубежному зрителю по фильму вообще не понятно, что события происходят в 90-х. У него скорее всего создастся впечатление, что это наши дни: разруха, мрак в душах и головах и тотальное желание уехать туда, где «свобода». Актеры справились неплохо. Особенно удалась белорусско-русская «трасянка» у ряда героев. Но она опять же не будет понята после перевода. А мы же на Оскар идем. Я как белорус, который провел детство в 90-х в провинции, а юность и молодость в столице, могу с уверенностью заявить, что изнасилование под контролем бати и секс интеллигентки с наркоманом за пачку маргарина — это то, чего не было никогда. Белорусы — мягкие люди, которые поживают на компактной территории, и соответственно пекутся о своей репутации добрых и порядочных людей. Можно было бы предположить такое, но не в таких социальных слоях, как в фильме. Удивляет то, что в нашей зарегулированной стране допустили прокат такого фильма в стиле «уехать из гниющей деградирующей Беларуси в процветающие высокоморальные Соединенные Штаты». Но я лично против всяких запретов, а чиновники похоже взяли на вооружение случай с «Матильдой» в РФ, где те сами сделали рекламу, угрожая запретами, а в итоге те, кому надо все равно посмотрели. Итог рецензии такой: игра актеров — 8 из 10; аутентичность атмосферы — 7 из 10; режиссура — 7 из 10; достоверность морального облика населения того времени — 2 из 10. По совокупности: 4 из 10Скрыть

Хрусталь — это драма со съеденным третьим актом, невпопад лощенная шутками, чтобы обманом пропихнуть в название слово комедия. Но это всё не плохо. И не хорошо. Главная героиня — Веля, насыщенная и пробивная, она идет напролом, беря шумом и ловкостью языка, но в силу возраста она не владеет хитростью и стандартной логикой мышления. Она умышленно покрывает себя долгожданным западом — синий парик на голове, бойфренд-наркоман перед глазами, а американский хаус, возникший так же непонятно как и вся минская субкультура, в ушах. Музыка о...тделяет Велю и два мира — «свободный» запад и рушащийся постсоветский мир, а героиня словно крыса, бежит с тонущего корабля самой первой, не выбирая средств. Сама американская музыка то является излишней надеждой на придание хоть какой-то динамики кадрам и сценам, то наоборот, не попадает в ритм и проигрывает условной Анне Герман из прошлого в битве за сопровождение хрустального лебедя Вели в автобусе до поселка Хрустальный. Главная линия фильма впрочем остается на поверхности: Минск — не Чикаго, но и Чикаго не «не Минск», ведь приезжая в Хрустальный оказывается, что там Минск — это другая реальность, и она много кому не нравится. Минск и Хрустальный отделены четко — поездкой в автобусе, где американский хаус сменяется русскоязычным светлоголосым пением возвещая о некой точке невозврата, как бы предзнаменуя — «Чикаго тебе не увидеть, девочка». Но девочка не сдается. Столь явное различие сразу бросает тень на сюжет, ведь драйвовая завязка с визой в американскую мечту здесь теряет смысл — ясно, что Хрустальный Веле не поможет, и далее начинается совсем новый, хоть и интересный и насущный, отражающий сегодняшний, как нестранно, день, но совсем ненужный не вписывающийся, сюжет. Мы получаем порцию новых героев и «антагониста в мешке», а персонажи первого акта так и остаются с нависшей над всем фильмом тенью ненадобности и незадействованности, но благодаря ним мы знаем — у Вели есть мотивация! И она действительно есть, только вот ее видно и так, благодаря красному пальто и огромному синему шарфу — и ничего больше показывать не нужно. Главгад здесь прописан отлично. Остальные персонажи тоже чувствуют себя хорошо: они довольно строго и односторонне прописаны, лишены самоиронии и хорошего чувства юмора, но все это лишь в угоду развития действия. Они ведут себя крайне последовательно и выполняют роль локомотива сюжета, когда сам он себя исчерпывает уже на половине фильма. Новый друг Вели, Степан, пытается убедить Велю, что он не тот, каким его знает весь поселок. И делает это ради себя. Он в принципе похож на нее. Он так же как она знает три фразы, нашептанные кем-то. Она про свободу — он про правила, и про то, кто их устанавливает. Он говорит обо всем с детской наивностью, скрывает собственные ошибки боясь их принять и в конце концов подстраивается под свою гостью, когда понимает — словами ему ее не обыграть. Он не может придушить ее интеллектуально, и это и есть та причина, почему она его так интересует, при наличии под боком до боли красивой невесты, которая в свою очередь играет с ним в вечные поддавки, никогда ему не переча. Его образ раскрывается чересчур аккуратно, чтобы не сбить зрителя, но сам персонаж вышел настоящим змеем, из этапа в этап сбрасывающим кожу. Его грубость и хамоватость пугают на фоне его детской наивности. Он ходит по грани от отличного сельского парня, до преступника при обычных беседах, чем пугает, ведь никогда не знаешь какую сторону он выберет, а главное почему. Степан по ходу фильма искусно раскрывается, в отличии от хрустальной Вели. Она же, в свою очередь, показана в фильме вся и сразу. События, происходящие по ходу фильма вроде меняют ее, а вроде и нет. По крайней мере все ее действия, как и всех персонажей, согласованы с данным ей характером. И на том спасибо. Завязка фильма не настраивает на последующий час — она быстро бы себя исчерпала. Так и происходит, действие фильма забывает зачем оно продолжается. Из-за этого многие сцены в фильме нужны лишь для растяжки хронометража, то есть, не нужны вовсе. Они паразитируют на ностальгии зрителя, они как реклама или юмористическая вставка на радио — лучше бы их не было. Но белорусскому зрителю приятно — о нем кто-то помнит. Третий акт. Он, как и кульминационный момент, съеден и никто нам теперь его не покажет. Претензии на открытую концовку нет, а значит, нужно искать завершенность в показанном, бесконечно пересматривая фильм и слушая, как звенит хрусталь. Хрусталь же, в свою очередь, — вечный цикл и вечное воровство. Хрупкий хрусталь, хрупкое общество и безнаказанность. Массивные женщины проталкивающие тонкое стекло в станок для создания изящного узора. Разительные отличия между самим хрусталем и жестким безвкусным миром, который является его родиной. Кульминация фильма проносится со всех свадьбой к концу фильма, сама себя не осознавая. Мальчик, который к третьему акту наконец становится полноценным персонажем, а не бубнящей мебелью, должен был послужить проводником, но это вышло неловко. Он должен был стать чем-то средним между этими противостоящими сторонами, между наглостью и хамством, между западной свободой и родными традициями. Станет ли — возможно. Возможно, как и все современное белорусское общество. 5,5 из 10Скрыть

Идеологией можно зомбировать большинство, но не каждого. Любое общество имеет в себе хоть какое-то количество людей, способных смотреть на вещи критически. Чем больше свободы, тем дальше можно пустить свой взор. И вот когда в происходящие в фильме годы государство оплошало и показало, что не всегда может быть правым, желание видеть мир своими глазами, без натянутых кем-то тебе очков, резко возрастает. В момент, когда зрение становится максимально ясным, становится всё более тошнотворно находиться внутри котлована, из которого люди... даже не пытались и не собираются пытаться высунуть нос. Появляется твёрдая уверенность в том, что в мире есть место для таких, как ты. Место, где твои принципы существуют на уровне идеологии. Место, где, как тебе кажется, ты будешь улыбаться от счастья. Место, где ты должен был родиться. Но своего собственного осознания принадлежности к этому месту мало, чтобы там оказаться. Есть необходимость эту принадлежность подтвердить. Подтвердить в условиях презираемой тобою реалии. Подтвердить по правилам и условиям всё ещё текущей игры. У тебя нет возможности устанавливать правила здесь и сейчас, ты можешь играть по уже установленным. Раз уж ты решил покинуть игру, ты должен в неё окунуться и пройти установленные ею препятствия. Героиня фильма соглашается с таким положением дел. В сложившейся ситуации приходится сталкиваться лицом к лицу с безнадёжными заложниками котлована, из которого она пытается выкарабкаться. Её личность, её высказывания вызывают отторжение у элементов системы. Её не то, что не понимают, её не хотят пытаться понять. В сложившемся с нею диалоге по причине необходимости одного из элементов докопаться не до истины, а просто докопаться, на её обозначение своего виденья личностной свободы во всех её аспектах возникает раскрытие и описание правовой системы, присущей здешнему миру. В какой-то момент эти правовые системы сталкиваются между собой в практическом смысле. Но как уже было сказано ранее, пока ты здесь, играть приходится не по своим правилам…Скрыть

Веля мечтает уехать в Америку, на родину чикагского хауса, но волею случая оказывается в белорусской глубинке, где каждый второй работает на фабрике по производству хрустальных изделий. На дворе 1996 год. Подобная история могла и сейчас происходить (родину во все времена легче любить из-за океана), но фактура 90х — сейчас тренд. И данное кино, наверное, будет интересно для ностальгирующих по той мрачной среде: по бесконечным рынкам в столицах, заброшенным дворцам культуры с бюстами вождей, по опьяненной свободой и наркотой молоде...жи и прочее. Всё это было в 1996 году, всё это есть в «Хрустале», нацеленном отчасти, а может и в полной мере, на западного зрителя. Не зря белорусы отправили картину на «Оскар» — авось прокатит. Повторюсь, 90-е в постсоветском пространстве — это тренд последних лет. Их эксплуатируют и в кино, и в музыке, и в моде. Но следовать трендам на ходулях не очень разумно. Здесь, действительно, ходульный сценарий. Чтобы показать то время, недостаточно обклеить стены полицейского участка шоколадным пенопленом. Нужны ходы, нужны диалоги, нужны проработанные персонажи, что-то неосязаемое, но более убедительное, коль освещаются серьёзные вечные темы: нищета, обреченность глубинки, бесправие женщин, харассмент, насилие, в конце концов. Да, всё это будет в той или иной степени затронуто, другое дело, что поверхностно как-то. Фактурно и легкомысленно. Но, не всё так в плохо. Есть и за что похвалить. Оператор, скажем, избегала банальности, правда непонятно почему картинка в формате 4:3, ну да ладно. Актёрская игра (друг-наркоша исключается) не вызывает «испанского стыда», всё органично и без явной фальши, несмотря на вялые диалоги. Есть в картине и смешные эпизоды. Например, свадебное торжество в провинции, особенно сцена с выкупом невесты, точно смотришь хоумвидео со всеми нелепыми конкурсами и ритуалами. Фильм «Хрусталь» — режиссерский дебют, а проба пера, как известно, часто слепо служит амбициям. В данном случае еще и трендам распахнуты все дверцы, которые по сути лишь переосмысление прошлого, а посему требуют тщательной проработки, доступной лишь большим бюджетам. Ну и, конечно, сама история должна хотя бы стремиться к полновесности. В противном случае выходит что-то хрупкое, прозрачное и бесполезное. 7 из 10Скрыть