Кон-Тики. Все комментарии

Как прикольно было подмечено в одной из рецензий, загуглите слово «Thor», и из 140 миллионов результатов вам выдадут персонажа скандинавской мифологии, он же один из Мстителей. Вам придется промотать колесиком мышки не один оборот, чтобы наткнуться на имя «Тур Хейердал». Сейчас этот человек не у всех на слуху, но в 1947 году этот уроженец Норвегии стал мировой сенсацией. Кто-то один-два раза слышал про его экспедиции через океаны на простом плоту, впервые про него я узнал из цикла Леонида Парфенова «Намедни», где был указан материал про лодку «...Ра». Но экспедиция «Кон-Тики», прославившая Хейердала, содержит не меньше интересных деталей. Норвегия относится к тем странам в плане кинематографа, которые не очень нам известны, но если и выдают фильмы, то становятся прям открытием. При желании из путешествий Хейердала можно было сделать целую киносерию, но создатели пошли по простому пути, показав самое начало. Тур — дикий фанатик по Полинезии, он постоянно всем говорит, что первые люди на эти острова прибыли не с Азии, а с Южной Америки. На что все ему крутили пальцем у виска. Но тем не менее Хейердал смог набрать команду единомышленников, уговорить президента Перу помочь с поставкой материалов (при этом использовав фактор человеческого честолюбия, мол, первые полинезийцы прибыли с Перу), и, по заветам Юрия Лозы, построить плот. Можно упрекать фильм за то, что он не показывает такое количество материалов, на что был способен. Но я не думаю, что каждый день из путешествия Хейердала был прям полон сюрпризов. Нам показали основное, что происходило — бури, акулы, осознание того, что там вода, там вода, везде, блин, вода! И тут, кстати, наклевывается еще один потенциальный плюс фильма — операторская работа и вся визуальная часть просто сногсшибательна. Правда, создатели смогли построить хорошую картинку, концентрируя плот посреди океанской глади, они смогли показать акул, как живыми. Меня впечатляет тот момент, когда камера поднимается с плота и уходит прям в космические дали. По поводу актеров не буду распинаться. Если и может поведение кого-то выбесить, так это создается лишь для атмосферы. Шесть человек дрейфуют посреди океана и без уверенности в благополучном конце, пять из них даже ни разу в море не выходили. Ну разве что кроме самого Хейердала, но причины его спокойствия не раскрываются в фильме, а в материалах по самому путешествию. Тур просто показан как человек, одержимый идеей, но некоторое сомнение экипажа делает команду живыми людьми. Не скажу, что актеры известны вашему уху (прежде всего по той причине, что мне лень произносить их капец какие длинные имена), хотя, если фильм родом из Скандинавских стран, то будьте уверены, что в его составе будет один из Скасгардов. Стеллан мало того, что хороший актер, так еще и наплодил кучу отпрысков, один из которых снялся в этом фильме. Что я еще хочу выделить — для 2012 года в фильме с идеей отдаления от цивилизации заметен промежуток времени, так как в начале персонажи выбриты, а под конец путешествия все бородатые. В отличие от всяких «Голубых лагун», где потенциальным робинзонам, похоже, регулярно предоставляются услуги косметических салонов и парикмахерских. В целом мы получаем очень хорошее кино с отличными съемками и качественной работой, которое было номинировано на «Оскар» как лучший иностранный фильм. Может, кто-то не поклонник всех этих историй про авантюристов, которые отправляются в путешествия с голым седалищем и верой в лучший исход. Но всякий раз, когда мы слышим эти истории, то не перестаем удивляться. Безумству храбрых поем мы песни, потому что сами бы вряд ли осмелились повторить такое.Скрыть

Колумб не искал неизведанное. Не уходил за новым. Не порывал с прошлым. Не искал счастья в неведомых землях. Он отправлялся за добычей. В Индию. По короткому пути. Он верил, что Земля в разы меньше, чем она есть на самом деле. Он был авантюристом. Но ему нужно было всё организовать. Нужно было быть убедительным. Собрать много денег. Набрать команду. Повести её в пустоту океана. Не дать взбунтоваться, когда плавание оказалось дольше, чем он уверял. Колумб должен был быть заразителен. Он должен был быть вожаком. Главным и единственным судьей для ...себя и тех людей, которых он обманул. Он обманул всех — и короля с королевой, и матросов, и себя. Его обман изменил историю. Потому что это был не обман — это была мечта. Да, он приманил всех, и себя в том числе, — алчностью и тщеславием — но это приманка была только для галочки — отписка для расчетливого, скучного бухгалтера, который живет в каждом разумном человеке и который правит богатеющими странами. Внутри же, в основании всего горел без-умный порыв — дурная жажда свободы — презрение к оковам страха, прижимающего нас к земле в рутине нашей пресной жизни. Мечта всегда дурная и слепая — она не учитывает и не видит сотни опасностей — отмахивается от сотни очевидных для других трудностей — она прет напролом. И заканчивается крахом. В ста случаях из ста. Но сто первому вдруг почему-то везет. Но везет не так и не туда, куда он рассчитывал. Его мечта оборачивается другим, но на это другое он тоже соглашается. Потому что это по-прежнему его — его усилие, бывшее раньше мечтой, давшее свой плод, — выросшее, изменившееся стремление — его стремление — потому что родилось от него, хотя и обернулось оно не тем, что он допускал до своего сознания… Сто первый? А может тысяча первый? Где они сгинувшие по пути… кто их посчитает… * * * Тур яростно верил в себя. Он всем показывал, что он верит в себя. Он делал всё, чтобы доказать, что он верит в себя. В себя — т. е. в свой мир, который его, потому что он знает, что в нем и как; потому что до его прихода в этот мир, другие не видели этот мир в его очевидности — а он пришел и все объяснил и показал… а значит он на самом деле и есть хозяин мира. Он, мальчишка, увидел пилу на льдине — и прыгнул за ней, потому что он же видит, что это легко, что мир такой, что он позволяет это сделать, что он в нем хозяин. Он, выросший, добрался до последнего острова на Земле, чтобы дать всему не нем имена — как и положено владетелю рая. Чтобы его имя утвердилось. Он, через десять лет, обязан был провозгласить перед всем миром, что он прав — что он не зря был в далеких землях — что он разглядел то, что до него не видели тысячи лет — потому что этот мир и эти тысячи лет — его. Его самоутверждение как хозяина его мира — это и есть его добыча. Его Индия. И к этому тщеславию, к этой гордыне приникли, как к источнику дарящему переживание истинной жизни, другие — те, кто не смог противостоять жажде утвердиться. Кто не смог усыпить свой дурной порыв… * * * Уходя в горизонт, мы идем за свободой. После того как отброшены все объяснения для всех бухгалтеров, подводящих балансы мотивов, страхов, долгов и выгод; когда уже не нужно ни перед кем оправдываться — мы знаем зачем мы идем и идем вперед — мы идем, потому что мы свободны. Мы уплываем в себя. Туда, где нас не будет дергать за ниточки мелочное чужое. Мы выпутываем себя из налипшей паутины суеты. Мы стремимся к любви. Потому что любовь вблизи засыпает, меркнет, истончается. Зачем разрастаться и разрастаться в груди костру чувства, когда любимая вот она. Любовь просто греет. А еще есть быт, который замусоривает душу. Быт и постоянное столкновение с другим человеком, который всегда другой, даже если любимый… Но, чем дальше уходя в пространство, тем яснее в нас проявляется образ любимой — образ, мечта, грёза. И любовь разгорается вновь. Должна разгореться… * * * А что она? Та, которая остается? Вначале они так мало отделяли себя друг от друга. Она проживала его стремления-труды-достижения как свои. Это ведь были и её стремления-труды-достижения тоже. Но потом они вернулись домой, в свою страну. Наступила другая жизнь. Прошла война. Родились дети. Чередой шли заботы, заботы, заботы… Написана книга, не написана, издана или не издана, получила известность или нет — это уже не её… Будет доказана теория мужа или нет — по самому большому счету для неё самой уже не важно — для неё — уже зрелой, уже матери двух детей — заботы и радости детей куда как весомее, чем все доказательства всех палеогеографических контактов всего мира… Его книги, доказательства, подвиги, слава — для неё это уже его сокровища, не ёё. Она еще любит и переживает… переживает так, что страх потери любимого раз за разом включает «работу горя» — раз за разом она проживает в себе его возможную смерть, себя в этой его смерти, судьбы детей в этой его смерти. Потому проще бежать. Бежать от ранящей душу близости. Отдалиться, думая, что это не разрыв. И втайне надеется, что он все-таки прилетит, чтобы спасти их семью… Но он не прилетит. Он сохранит их как сокровища в душе. Она и его дети будут всегда с ним в его свободе. Там, где его чувства пребывают в кристальной чистоте. Вне обжитой реальности. В его мечтах наяву… P.S. На всякий случай: Тур в фильме 2012 года и Тур Хейердал (1914—2002) — это не одно и тоже. Тур в фильме — это герой фильма — не больше, но и не меньше… А фильм хорош. Но после него нужно обязательно посмотреть фильм самого Хейердала «Кон-Тики» 1949 года, который был удостоен «Оскара». В нем так хорошо явлена сила Хейердала — его убежденность, его расчетливость, его ирония. Его фильм — предельно убедительная презентация победителя… Но фильм 2012 обязательно нужен — чтобы понять: насколько сдвигающий историю порыв вожака не тоже самое, что уже остывающий, хотя и любящий взгляд со стороны — и насколько и тот, и другой взгляды в отдельности недостаточны, чтобы понять… Как не можем понять ни мы сами себя, ни другие нас. И эту разорванность никогда не сшить.Скрыть

Удивительный фильм о всемирно известном путешественнике Туре Хейердале, совершившем в 1947 году эпическую экспедицию. Он пересек Тихий океан на плоту Кон-Тики, сделанном своими руками. Сам Тур Хейердаль — человек маниакально увлеченный Идеей. Причем, ему не важно какой. Идея важнее всего на свете. Она даже важнее Жизни. И он многократно подтверждает это своими действиями. Здорово ли это? Вопрос. С точки зрения психологии, это не совсем стандартное поведение для человеческого индивида. Обычно инстинкт самосохранения все-таки преобладает над о...стальными интенциями. Но здесь по-другому. И мы видим в самом начале фильма очень упертого, непробиваемого ребенка. А после — более взрослого человека, с теми же чертами характера. Со стороны кажется, что он очень уверен в себе и в том, что он делает. Что он точно знает, чего хочет, и не согласен на меньшее. Так ли это? Похоже, что не всегда. Минуты сомнения периодически охватывают его смелый ум. Но явно ненадолго. Что же помогает ему двигаться к цели несмотря ни на что? Вера? Оптимизм? Упрямство? Что заставляет его ставить Идею выше собственной жизни, семьи, жизни своих друзей? Для него явно Идея стоит на первом месте. Как будто бы без Идеи нет Человека?! Давайте предположим, что им движет упрямство. И тогда возникает вопрос: что стоит за его упрямством? На чем оно основано? Чем подкрепляется? Детским магическим мышлением и слепой верой в свое всемогущество? Или же это страх перед собственной несостоятельностью, страх потерять свое собственное уважение к себе? Как ни странно, в этом упрямстве очень много злости. А еще очень много отвержения человеческой близости, нежности, любви и принятия. И, как следствие, отвержения собственной «слабости» в виде проявления чувств. Как будто чувства делают человека слабее, а у него на это нет права. Он не может себе позволить такое проявление слабости. И его разговоры с женой это наглядно демонстрируют. Почему человек может так тотально блокировать свою естественную уязвимость и способность чувствовать? Что делает его таким? — Страх? Обида? Ненависть? Высокомерие? Эгоизм? Тотальное недоверие к людям? Ощущение себя мессией? Почему ему нельзя никогда расслабляться? А то что..? Таким людям важнее доказать свою правоту, чем остаться живым. Потому что это люди, в какой-то момент очень сильно испугавшиеся, и принявшие решение никогда не расслабляться и «не давать слабину», и это становится основой их выживания. И тогда их борьба за идею становится борьбой за Жизнь. Для них идея равна жизни, в прямом смысле этого слова. Нам кажется, что они «рискуют» своей жизнью, но для них это не так. С их точки зрения, они лишь борются за свою жизнь, так они выживают. Для них отказаться от своей веры значит умереть. Это люди, постоянно живущие на грани жизни и смерти. Для них Вера в Идею — замена ценности их личного существования. Но предъявить себя как ценность они не могут. И тогда они предъявляют Идею. Это естественно подмена, так как жизнь каждого человека ценна сама по себе, и никому нет необходимости как-то ее оправдывать, рискуя ею налево и направо. Но только не для этих людей. Тур Хейердаль — типичный представитель маниакального психотипа. И благодаря таким людям человечество движется вперед. Потому что именно они, рискуя и жертвуя собой, проверяют самые смелые и необычные теории и идут на костер, но не отказываются от своих убеждений. Как будто бы, это придает особый смысл человеческому существованию. В этом есть нечто большее, чем Человек. И потому за ними идут другие. Которые верят в них. Люди маниакального психотипа верят в Идею, а другие верят в них! И вот здесь стоит обратить внимание на команду Тура, подписавшуюся с ним на это путешествие. Никто из них не был уверен, что они доплывут живыми. Но все они верили в Тура. Он был их лидером, идеологом, вдохновителем и путевкой в мир, где я чего-то стОю. Где я готов расширять свои горизонты и идти дальше, чем я вижу. Доверяясь и отдаваясь на волю чего-то более высокого и важного, чем я. Все они покорители новых горизонтов. Каждый по своей причине. Кто-то уже освоил свою территорию вдоль и поперек, и его мир стал ему тесен. Кто-то засомневался в своём праве жить и пошёл доказывать себе это право. Кто-то просто оказался романтиком и очень сильно, почти по-детски, хотел верить в чудеса. Тур для них для всех стал безоговорочным лидером. Именно их безграничное принятие этого факта позволило им провести 101 день на плоту и не поубивать друг друга. Надо отметить, что Тур оказался очень хорошим, правильным и здоровым лидером. Секретом доверия к Туру, на мой взгляд, стал тот факт, что человеку в целом свойственно наделять Идеи бОльшим смыслом, чем свою собственную жизнь. Идеи придают Смысл человеческому существованию. А Тур был воплощенным Идеалистом. Смелым и безапелляционным. Ну и еще, конечно, очаровательным и умным. Но самое интересное, на мой взгляд, заключается в другом. С одной стороны, он был для них безоговорочным лидером и вдохновителем. А с другой… Человек, так сильно увлеченный какой-то идеей, местами очень напоминает ребенка. Только дети умеют так увлекаться и самозабвенно, без сомнений быть поглощенными какими-то идеями. Поэтому, с другой стороны, они его опекали, потому как прекрасно понимали, что он конечно «чудо как хорош», но в своей увлеченности без них… пропадет. В итоге мы имеем, эдакое инфантильное божество в лице Тура, и его верную команду, которой он указывает «путь за горизонт» их возможностей и смыслов. Это фильм про выход из зоны комфорта. И про вызов самому себе. Если рассматривать этот фильм с точки зрения юнгианского анализа и его символов, то получается довольно любопытная картина, потому что, складывая пазл образов, используемых в этом фильме, мы видим историю коллективной мужской инициации в зрелость. Океан — стихия чувств и символ подсознания. Плот, сделанный по примеру предков, — опора только на внутренние ресурсы. Акулы — символ опасности и обезличенной беспощадности и совершенства. Если человек побеждает акулу — он становится на ступень выше, получает более высокий статус. Это символ преодоления страха и выход на новый уровень. Они шли за Солнцем — символ ясности, силы, энергии, роста. Последний рубеж — острые подводные скалы, преграждающие подход к вожделенной цели — последние внутренние сомнения, преодолеть которые им помогает сама же природа и их знания о ней. Ну что ж, их награда очевидна. Они все прошли инициацию, получив новый статус и новые горизонты своей жизни.Скрыть