Мамочка. Все комментарии

Для своей последней картины Ксавье Долан расширяет аудиторию, полностью исключив ЛГБТ-тематику из своего фильма. Он не отходит от своего первоначального стиля, как всегда перенимая детали и приемы у других именитых режиссеров. Но теперь он, заимствую свою же идею, хочет показать свой рост. «Мамочка» являет собой такое переосмысление его фильма «Я убил свою маму». Драматический накал обусловлен тут не только конфликтом поколений и подростковым бунтом, как это было в первом фильме, а так же болезнью главного героя. У Стива синдром дефицита вни...мания и гиперактивности. По определенному стечению обстоятельств Диане, матери главного героя, приходится забрать сына из интерната домой. Вместе они пытаются построить совместный быт, совместную жизнь. Нам и показывают хронику жизни этих двоих. В ходе действия в ход их жизни вливается заикающаяся и робкая соседка Кайла. Несмотря на меленькую приметку о том, что действие в картине происходит в ближайшем будущем, Долан окунает весь фильм в эстетику 90-х. Образы героев, музыка, даже поларойдная квадратная картинка как бы намекают нам. Все как всегда красиво, стильно и правильно показано. Изображение не кажется таким вычищенным как в «Воображаемой любви» или том же «Я убил свою маму». Сохраняя свою эстетичность, все выглядит более реалистичным. Это определенный плюс. Достоинством выступают и актеры. Наше юное дарование не изменяет себе и берет на главные роли Энн Дорваль и Сюзанн Клеман. Обе как всегда прекрасны и умелы в своих образах. Появляется и новое лицо — Антуан-Оливье Пилон. Он, не смотря на свою неопытность, справляеться с ролью на отлично. Упрекнуть кого-то из каста в плохой игре, или сказать, что я им не верила будет неправильно. Долан, которого успели похвалить и пожурить уже все, кто хотели, показывает, как он усовершенствовал свое мастерство. И результат хорош. Это парень очень талантлив, что сложно отрицать. Наверняка в фильме есть недостатки, но на фоне общих достоинств они незаметны. 9 из 10Скрыть

Диана никогда не была безутешна и, даже овдовев, приняла случившееся как привычную неизбежность, рутинную данность, сознательный рок, противиться которому она не в силах. Впрочем, и желания такого у Дианы не возникало, ибо смерть для нее вторична, а жизнь, пускай и замкнутая в пределах заброшенного во вневременьи родимого особняка, — первична. Все в ней всегда кипело, искрилось, безумствовало. Всю ее яркую, броскую, карнавальную жизнь нельзя уместить в несколько фраз, невозможно охватить одним кадром. И в этот суматошный и странный мир Дианы по...сле длительного отсутствия, связанного с пребыванием в психиатрической лечебнице(на дворе, между тем, течет и плавится воском на солнце 2015 год, когда можно свободно отправить в лепрозорий ненужных детей своих), врывается ее сын Стив — не уступающий в своей неземной делирийности матери. Копившаяся годами злость стремится вылиться океаном слез, многократным эхом истерик в пустоте, невысказанной и невыстраданной еще болью в то время, когда в несуществующей по сути своей семье появляется третий, который на сей раз не будет лишним. Главный каннский фаворит последнего времени, канадский вундеркинд Ксавье Долан, все фильмы которого являются удивительно созвучными актуальному времени, при этом оставаясь и сугубо универсальными высказываниями о разрушенном гуманизме и тлетворности ханжества, таки снял свою собственную «Медею»(первая принадлежит, естественно, Фон Триеру) и «Мою мать»(Оноре, впрочем, превзойдя по всем основным параметрам), зарифмовав оба эти фильма на тему рокового материнства в своей пятой по счету крупной режиссерской работе — фильме «Мамочка» 2014 года, открывавшем, естественно, нынешний Каннский кинофестиваль, забрав с него двойной приз жюри. Впрочем, «Мамочка» стремится и закольцевать до основания весь творческий путь молодого да борзого канадского дарования, связав картину единым узлом в теме взаимоотношений между детьми и родителями, узже — между матерью и сыном, с дебютом Долана — картиной пятилетней давности и фертильной культовости «Я убил свою мать». Именно последнее — желание принизить, уничтожить, убить родное естество, мать свою, подарившую жизнь своему ребенку, который вышел из-под всякого контроля, и не нашел ни усмирения, ни успокоения, будучи недолюбленным — ощутимо звучит в «Мамочке» тревожными набатами, стучит барабанами пульса в ушах, звенит многочисленными ссорами и фонит кошмарными снами(тогда как «Я убил мою маму» лежало в пределах гротеска, магического и физиологического реализма, годаровского экспериментаторства, ненарочитого ученического синефильства, и поиска авторского стиля, обретения собственного голоса и кинематографического языка), делая личную драму Стива и Дианы — меж тем, явно носящую рясу автобиографичности ввиду повторного обращения Долана к теме Медеи на современный лад — трагедией, нерв которой вот-вот порвется на наших глазах. «Мамочка» — это уже совершенно зрелое и болезненное кино, не ставящее перед собой целей шокировать, но — осознать, разобраться, постичь и отпустить. Впрочем, отпустить своего искрометного светловолосого дитяти, так смутно похожего на самого Долана, свою плоть от плоти, заточенную в клетку по своей же воле, убить в нем право на юношеский бунт, на экспрессию максимализма, на первую любовь и первую кровь, дать ему вольницу и горницу среди бесконечных просторов Канады недалекого будущего, Диане не дано. Она держится за своего сына хваткой Цербера, выдавливая в нем остатки непосредственности, лепя его по своей кальке, творя из него личность, рядом с которой ей будет удобно, но не ему. Подобные садистические отношения, построенные по гегелевскому принципу или даже по заветам Де Сада, уже звучали у Долана ранее в его обманчиво притворявшемся триллером «Томе на ферме», где во главу угла была вновь поставлена тема любовных конфликтов, возникших на почве трагической гибели и взаимных обвинений, осознания собственной вины и тяжкого наказания за ту случайно причиненную боль. Но любовный треугольник из сына-матери-любовника брата в «Томе на ферме» обернулся авторским высказыванием о любви как игре с неожиданным результатом, о похоти и власти с хичкоковско-ханекевскими полутонами. В конце концов, в «Томе на ферме» отсутствовала всякая гетеросексуальность, а привычный долановский поиск своего Я, своей гендерной принадлежности был уже завершен. «Мамочка» уже кино совершенно иного, именно что гетеросексуального рода, разыгранное в неслучайных социополитических условиях 2015 года. На будущности действия Долан будто специально слишком заостряет внимание, чтобы придать картине флер актуального комментария, но вскоре, увлекшись фрустрационной рефлексией собственных героев, где на одного М целых две Ж самого стервозного типа, Долан делает картину и вовсе вневременной, ломая к тому же привычную для себя глянцевую стилистику, а в многочисленных музыкальных фразах, синонимичных фразам монтажным, с плавной поступью синематического перехода, пряча рисунок нетривиальной метафоричности. Собственно, каждый из персонажей здесь словно пришел не из мира реального, а из пространства мифического, надреального, преисполненного фантомных болей и просто фантомов. Эротизм обрывается в картине экзистенциальной неопределенностью, вместо бурного тройственного секса, отягощенного инцестом и неизлечимой уже социопатией, близкой к психопатии, у Долана выходит фильм не о Сыне, проживающем свои лучшие года в кризисе, в изломе физическом и надломе психическом, а о Матери, Мамочке, Маман в альмодоварском смысле(тема Альмодовара в контексте всего творчества Долана достойна отдельного разговора; «Я убил свою мать» созвучно «Все о моей матери», тогда как «Мамочка», естественно, синонимизирует «Возвращению», причем тема возвращения имеется и у Долана).Скрыть

Я всегда внимательно отношусь к режиссёрской точке зрения. И больше всего меня удивил «кровосмесительный подтекст» этого фильма. Вряд ли Ксавье это имел ввиду. В любом случае это трагедия. Трагедия ненужных, неудобных детей. «Бабушка всегда говорила, что я неудобный… Я неудобный!» В исправительной колонии мальчика калечат, переделывают по этот мир. А он не хочет быть здесь, не хочет жить так, он хочет уйти. И ему не важно как: под колёсами авто — его экстремальное катание на доске, истекая кровью — попытка самоубийства в торговом центре ил...и через окно… А начиналось всё вполне понятно. Синдром дефицита внимания — пустяк, но со временем превращается в страшный диагноз, если его не лечить или лечить неправильно. У Стива самый запущенный случай из всех, что я когда либо видел в своей жизни. Пансион, из которого его забирает мама, нечто среднее между трудовым лагерем и больницей для умственно отсталых. Там нет ни должной охраны, чтобы защитить одних воспитанников от других, ни грамотного мед персонала. До сих пор синдром гиперактивности лечится одним способом — антидепрессантами. Механизм действия в том, чтобы дать больному передышку, снять панические атаки и позволить восстановиться. Если давать препарат ребёнку, он вызывает снижение интеллекта, депрессии — всё, что мы видим у Стива. Кроме того, такой он никому не нужен. В фильме есть 2 персонажа: Диана и Кайла. Мама и мамочка. Диана — это реальная мама, со всеми пороками, страстями, а Кайла — идеальная, заикающаяся, меланхоличная и бесконечно любящая. Кайла страдает от своего мужа, Патрика, она не реализована в семье, на работе боится своих учеников. Диана страдает сама от себя. Если результатом ухудшения состояния Стива является потеря отца и семьи, у Дианы все проблемы решаются одним способом — исключением из своей жизни. Это самый лёгкий способ — уйти, забыть, переехать. Научиться жить со своими проблемами она не в силах. И главная проблема — это Стив. «У меня работа, личная жизнь…» Нет и не было у Дианы ничего. Только видимость: не работа, а фрилансинг, не личная жизнь, а редкие свидания с соседом. Ничего серьёзного, того, что бы мог разрушить Стивен. Всё это фарс, попытка скрыть свою несостоятельность: «Ты как монгол, сжигаешь меня.» Она всю жизнь пряталась от воспитания сына. Мальчик до конца не верит, что мама не может предать. Он прощал её много раз, когда он сдавала его в пансионы и исправительные школы. Он до последнего не верит и надеется, что мама спасёт его. Когда его скручивают, он зовёт маму… «Ты меня разлюбила. Такое бывает!» Хорошая мама Кайла убеждает, что нет — мамы всегда любят своих детей. «Просто иногда страх выходит наружу.» Страх потерять привычный образ жизни, стать посмешищем в глазах общества — вот, что волнует Кайлу и Диану. Несмотря на то, что появления в жизни Стивена идеальной мамы Кайлы, у него наступает рецессия, Диана возвращает его в реальность очень скоро. Он не создан для этого мира и потому должен уйти. На прощание мамы устраивают мальчику шикарный подарок — поездка на берег моря. Они откупаются от него. На самом деле пытаются освободить свою совесть. Примечателен последний монолог Стивена на автоответчик. Он уже не может назвать Диану матерью. Он осознал предательство. «Я не могу отказаться от своей семьи… Прости, я другое хотела сказать» — так говорит Кайла перед отъездом, точнее у неё вырывается. Диана предала свою семью, своего сына. Много раз. Чтобы «получить передышку», чтобы её оставили в покое, чтобы уйти от проблем и не решать их. Пространство для зрителя не случайно довольно узкое, приземлённое, сосредоточенное на жизни реальных людей. В какой-то момент оно вдруг расширяется: вот так всё могло бы быть, если бы жизнь была идеальной. Эта ретроспектива в будущее, какофония звуков — всё то, от чего Диана отказалась. Она отдаёт себе отчёт в этом. А был ли мальчик?… 10 из 10Скрыть

Ксавье Долан, режиссер 1989-го года рождения, наконец нашел свой стиль. Сейчас ему 26, как Годару во времена его дебютного «На последнем дыхании». Считается, что тот фильм француза так и остался лучшим его творением, так как породил новый стиль, новое кино, в котором можно то, чего нельязя было ранее, если говорить просто. Как бы ни рискованно было делать такое заявление, 26-летний Долан, кажется, сделал тоже самое, с поправкой на время. Ну или оказался у этого порога. 26-летний франкофонный канадец показал, во-первых, что может снимать цел...остное, действительно яркое кино, в котором виден режиссерский стиль, а во-вторых, взял и снял фильм, вопреки всем техническим удобствам, по-старому — в формате 4:3, так что на правильном, комфортном глазу прямоугольном экране появляется несообразный квадрат — в этой тесноте и происходит действие картины. Этот формат будет сменен пару раз на привычный, массовый, можно подумать, в угоду зрителю, чтоб он все же насладился широким экраном, да только то, что снято в 16:9, можно и вырезать — и фильм ничего не потеряет, кроме, возможно, своего посыла. Кино это смотрится лучше именно так, как снято, несмотря на все упреки в претенциозности, которые полетели в адрес Долана за этот шаг. Неаутентичные, заведомо кинематографические, отдаленные от жизни людей сцены, мечты наряжаются режиссером в комфортные 16:9. Получается, что та магия кино, которая была ему присуща в начале, да и на протяжении всего 20 века (за исключением неореализма и некоторых других течений), когда кино символизировало возможность воплощения мечт и заветных желаний на картинке кинотеатра, отвергается Доланом, когда речь идет о реальной, с ревльными трудностями, жизни. Кинематограф мечты, широкий экран — то, как все могло бы быть в этой истории, ярко и нереалистично, хотя и весьма осуществимо, передается неаутентично, засчет современных средств приукрашивания реальности. На самом деле, магия кино уже перестала быть фабрикой по производству мечты, а стала конвеером блеклых, искуственно приподнятых и раздражающих историй, где все трудности преодолеваются, а герои сосуществуют в итоге благополучно всю оставшуюся жизнь, и вызывает лишь тошноту у думающего зрителя. Невнимательный зритель, врочем, может поддаться и поверить сказочной сцене, где нерадивый сын героини использует возможности вертикальной социальной мобильности и вживается в плакатную фантазию формата 16:9. Но уже к середине каждой из этих сцен понимаешь, насколько неаутентично, искусственно приподнято то, что там происходит. Еще раз хочется подчеркнуть, что само по себе использование данного приема может считаться желанием режиссера выделиться легкими средствами — как это делают часто с черно-белым форматом. Но у Долана кадр органичен, уход от него в определенные моменты — тоже. Фильм о трудных взаимоотношениях трудной семьи в благополучной Канаде — пример хорошего кино из серии «Дисфанкшинал фамили», но чем больше в этот фильм вглядываешься, тем больше видишь в нем — и прежде всего перемены в настроении молодого поколения талантливых кинорежиссеров, не переживших период магии кино, а формировавшихся уже тогда, когда конвеер был запущен — и условный формат 16:9 лишил кино коффекина, а вместе с тем и ценности. Кстати сказать, тот Голливуд, который обладал магией, был как раз в формате 4:3. Фильм с многозначительным месседжем рассказывает о семье из сына и его мамочки — классической «дисфанкшионал фамили» — той монадой общества, за которой всегда было интересно следить режиссерам, показывающимся на фестивалях. Сын в подростковом возрасте попадает в неприятности, оказывается в больнице для проблемных подростков, да и в целом испытывает проблемы с самоконтролем. У его мамы проблем не меньше — с работой, личной жизнью, машиной. Да и сам сын, кажется, является той проблемой, от которой хочется избавиться по временам, за ненадобностью и невозможностью решения. Тема дисфункциональной семьи, которая легла в основу этй выдающейся работы, никогда не потеряет актуальности. Только теперь, в 2015 году, дисфункциональная семья изменилась — изменится и еще. Что есть семья сегодня? — социальный контракт, подкрепленный родственной связью. Если эта связь обременительна, но родственные связи существуют, то и не зачем их поддерживать, контракт прежде всего, а он имеет смысл лишь тогда, когда имеет место выгода. Героине фильма Мамочка не слишком повезло, ее сын проблемный. Героине можно закрыть на это глаза, а режиссеру — показать, как сын все же взбирается по социальной лестнице, преодолевая трудности в формате 16:9, и реализует американскую мечту, но Долан показывает то, как живут аутентичные люди, как трудности, несмотря на желание, могут и не преодолеваться героями, а обстоятельства иногда бывают сильнее нас. Герои фильма, в отличие от их окужения, в числе которых и подруга, решившая помочь неблагополучной семье, все же чужие для этой семьи — в фильме нет любовной линии, взаимоотношения семьи с другими героями — сухие, из них не может вырасти что-то серьезное — ни любовной, ни дружеской линии в фильме нет — кроме той универсальной, которая образуется между мамочкой и сыном, вбирая в себя и «домашнее насилие», такое популярное в новостных сводках, и маллевский инцест, прежде всего духовный, и, конечно, аутентичную любовь. За этими отношениями интересно наблюдать, они завораживают куда больше, чем правильный фамили планнинг в современных безликих картинах. Решение, принятое героиней в конце фильма — неоднозначное, но его обсуждать как раз не хочется, а хочется отметить то, что фильм этот смотрится не хуже массового, снят не хуже массового, а также содержит совершенно массовый незатейливый саундтрек, который придает ему еще больше колорита. К своему 26-летию канадский режиссер успел снять 4 фильма, Мамочка — его пятый. Кажется, что как раз пятый фильм и есть то, чего следует ждать от Долана, одного из тех режиссеров, кто будет определять направления, идеи и стиль фестивального кино на долгие годы.Скрыть

Ксавье Долан… Всеобщий интерес и множество восторженных отзывов в адрес неоднозначной персоны в мире кинематографа, натолкнули меня на знакомство с творчеством молодого режиссера. Одни твердят что он гений, другие, что его фильмы лишь пародия на все признанные шедевры. Не узнаешь, что есть истина, пока не увидишь собственными глазами. И начать я решила с «Мамочки». История стара как мир! Сложная семья, «неправильные» отношения матери и сына, выходящие за рамки дозволенного обществом, их борьба за лучшую жизнь, борьба за любовь друг к другу.... И все было бы просто, если бы не было так сложно. После просмотра в голове проносилась лишь одна фраза — мы с тобой больше чем мужчина и женщина! Больше только мать и ее дитя. Больше только любовь, которая подчас душит, не давая вздохнуть, любовь всепоглощающая, доводящая до безумия. Именно любовь стоит между Стивом и Дианой. Именно любовь так громко кричит, карабкается изо всех сил, плачет, смеется, танцует! Ее никуда не денешь, не запрешь в психиатрической больнице и не скроешь под маской «у меня все отлично». Любовь не подвластна человеку, вселенной или времени. И будучи такой разной, она и есть жизнь. Ксавье заставляет нас выйти из зоны комфорта, прочувствовать каждой клеточкой своей души всю многогранность этого чувства. Донести до каждого, что и такое имеет место быть.Скрыть

Вновь задумался о фильме «Мамочка» и решил, что всё-таки стоит написать про этот очень достойный фильм. Сейчас мы уже измеряем фильм по субъективному «торкнуло», «не торкнуло». Но я сейчас сам имею простейшие дела, связанные с видеомонтажем и понимаю, что сделать красивую картинку — очень сложно. Но красивая картинка — это одна грань киноленты. Не так давно вышел фильм «28 панфиловцев». Я сходил на него в кино. Очень качественная картинка, но нет никакого эмоционального накала. Вот что случается, когда сюжет пишет не профессионал. Это фильм-...реконструкция. Смотреть было вообще неинтересно. Не раскрылись характеры персонажей, не особо сильна сюжетная линия. Меня фильм абсолютно не зацепил, хоть ждала его вся страна с нетерпением, с коией и я вместе. В том и сложность, что важнее режиссеру снять не картинку (изображение), а основываясь на интуиции, гармонично расчередовать экшн, разоворы, философию фильма, картинку. Чтобы не был фильм таким как реконструкция «28 панфиловцев» и не был розово-слюнявым. Чтобы он не казался затянутым и скучным или слишком алогичным в своем экшне. И вот режиссер фильма «Мамочка» сумел найти такие кадры, ракурсы, музыку, решения, которые бы действительно трогали за живое и вызывали эмоции, делали бы фильм цепляющим. И это, безусловно, талант. Это же такая тонкая грань: чуть переборщил с трешем — не то; чуть больше французского эротизма — тоже не то. Соблюсти все грани и сплести их воедино — получается очень и очень достойная картина. Мне очень понравилась картина.Скрыть