Молодой Папа. Все комментарии

«Молодой Папа» — один из самых ожидаемых и обсуждаемых сериалов 2016 года, последнее творение итальянца Паоло Соррентино, режиссера «Великой красоты» и «Молодости». К слову, Соррентино считают лучшим итальянским режиссером современности, что является вполне заслуженным. В одной из своих рецензий в этой рубрике я писала о его фильме «Великая красота», который является современной вариацией «Сладкой жизни» Феллини. После этого фильма я с нетерпением жду новые работы итальянского режиссера. Могу сказать, что не разочарована сериалом и даже б...ольше — он превзошел мои ожидания. Соррентино снял не просто безупречно красивый, эстетский сериал в лучших традициях итальянского кинематографа, приправив его остроумными диалогами и звездным актерским составом — Джуд Лоу в роли Папы Пия XIII, Дайан Китон. Он затронул исследование бремени человеческих страстей, вытащил из темных уголков Ватикана на свет, все тщательно скрываемые грехи корпорации под названием «церковь», города-государства и отдельно взятых людей, которые утвердились в непоколебимости своей святости. Сериал удивляет эксцентричностью, непредсказуемостью, юмором, который, казалось бы, не может быть никак связан с Ватиканом. Соррентино умеет выразить смешное без слов — старые кардиналы с айфонами, монашки, играющие в футбол, кулер со святой водой посреди пышно убранного зала, кенгуру в подвалах Ватикана. Но главная интрига, ключевая фигура сериала — молодой и таинственный Папа Ленни Белардо — первый американец на этом посту (пожалуй, самая яркая роль Джуда Лоу). Новоизбранный Папа — «темная лошадка», разгадать которого пытается все его окружение, а вместе с ним и зритель. Про этого человека мало, что понятно. Он небезгрешен — курит, пьет колу, очень красив и себялюбив, противоречив, мстителен, резок и бескомпромиссен в суждениях. Понтифик — знаток Сэлинджера, Кубрика, Бэнкси и электронной музыки, но его взгляды скорее ветхозаветные, чем либеральные. Они резко отличаются от общепринятых в церкви. При этом он уязвим, его терзают внутренние сомнения — вопросы веры и Бога. На протяжении всего сериала чаша весов колеблется из одной стороны в другую. Метания, страдания, поиск Бога, кризис веры и самопознание проходят через всю канву сюжета. Потрясающая живописность, созданная Соррентино, превращает кадры в искусство, неспешно перетекающие под захватывающую дух музыку один в другой. Кадры, которые можно долго рассматривать, наслаждаясь светом, тишиной, образами и цитатами, — от ожившей «Пьеты» Микеланджело до величественных церковных сводов. Режиссер иронично и откровенно показал внутреннюю жизнь и быт Ватикана, в который зритель вовлекается с первых кадров. Интересно наблюдать за обыденной жизнью тех людей, о которых мало что известно большинству из нас — от утренних ритуалов Папы и старых кардиналов, бесед монашек, обсуждения пиар-кампании по раскрутке имиджа нового понтифика до развешивания чистого белья. Отдельно хочу отметить блестящие диалоги в сериале — почти театральные, отточенные, провокационно-смелые, запоминающиеся, которые хочется цитировать, при этом вспоминая мимику, выражение глаз, улыбки их участников. Закулисные игры, интриги, лицемерие, консерватизм, жажда власти, похоть — Соррентино обнажил те стороны жизни священнослужителей, о которых не принято говорить. И сделал это блестяще иронично, завораживающе красиво, что не остается сомнений в успехе сериала. Папу Пия ХIII называют провокатором в рясе, шедевром дипломатической хитрости власть имущих, красивой марионеткой, но никто в Ватикане не видит в этом человеке святого отца. Но вопреки всему этот герой раскрывается на протяжении серила настолько глубоко и потрясающе, что остается только верить ему. «Молодой Папа» — это, прежде всего, история о личности, о силе одного человека, противостоящего системе, общепринятым удобным правилам и ищущего единственной правды. Соррентино поднимает тему богооставленности, тяжести бремени грехов, из-за которых человек не может увидеть свет. Образ Папы Пия ХIII вымышленный, такого человека не существует, но есть история о вере, о человеке, который меняет людей вокруг себя, к которому тянутся тысячи сердец, как к образу, воплощающему Бога на земле.Скрыть

Ленни Белардо/Папа Пий 13-й, кто он? Невротик, циник, сумасшедший? Что заставило его стать главой одного из самых могущественных институтов — Римско-католической церкви? Что привело его на этот гипер-ответственный пост? В чём его Желание? Сразу же после «воцарения» Папе снится сон, мы же становимся свидетелями этого сно-видения, отправляясь королевской дорогой бессознательного в самые потаённые, самые загадочные уголки его души. Итак, молодой Папа видит сон, в котором он совершает свою первую проповедь. Обращаясь с балкона к толпе верующи...х, пришедших увидеть и поприветствовать нового Папу, Ленни перечисляет всё то, что противоречит политике католической церкви, издавна боровшейся с разводами, абортами, эвтаназией, гей-браками, контрацептивами, искусственным оплодотворением и женщинами-священниками. «Мы забыли, как радоваться, — продолжает он. — Есть один путь, ведущий к радости, и имя ему — свобода». На этом месте психоаналитик, если бы такой сон рассказал ему пациент, облегчённо вздохнул, признав в нём «нормального невротика». Ведь кто, как не невротик будет грезить о свободе, которая для него, как существа структурно «под-лежащего», в реальности, конечно, невозможна? Чем более мы Папу узнаём, тем более удивляемся многогранности его характера и его противоречивости. Ленни можно бы было назвать мастером эпатажа, если бы всё то, что он в Ватикане делает, было инспирировано сознательной частью его Эго. Но в том-то и весь цимес, что раскусить Пия 13-го не так-то просто: говорит ли он серьёзно обдуманные вещи, или его поведение, непоследовательное в своём метании между консерватизмом, ожиданием ответа бога и желанием наслаждаться, будь это требование пить вишнёвую колу или видеть все свои подарки, — свидетельство его невротической расщеплённости? Неверие в бога, с одной стороны, и стремление быть избранным им же, выраженное в молитве во время конклава, — зеркальное отражение амбивалентности мужчины-мальчика, травмированного, искорёженного предательством бросивших его родителей-хиппи. Поможет ли Ленни служение богу в качестве викария Христа обрести, наконец, Отца и почувствовать себя его любимым сыном? Может ли Папа сомневаться в существовании Бога, имеет ли он на это право? Являются ли уверенность в бытии Всевышнего и осознание себя богоизбранным признаками психического здоровья, даже если это здоровье самого Папы? Даниэль Пауль Шребер, немецкий судья, автор автобиографических «Воспоминаний невропатологического больного», в наличии Создателя не сомневался, и даже имел опыт превращения Им в женщину, Женщину Бога, что, однако же, не позволило ему убедить в этом своё окружение. Ленни же доказывать существование бога верующим не намерен: «Это вы должны доказать мне его отсутствие», — обращается он к ним, переворачивая с ног на голову не только теорию чайника Рассела, но и выворачивая психотическую уверенность Шребера наизнанку. Ирония Ленни — еще одна вещь, отличающая его от Шребера. Его речь не является плоской, Папа играет словами, и эта провокативная игра ad absurdum производит ошеломительный эффект. Трансформация религиозного чувства Ленни происходит параллельно трансформации его нена-любви к родителям. Став Папой, взрослея, Ленни освобождается от власти прошлого, его Другой уже не такой всемогущий, он не властен над Ленни, а сам уже может злиться и страдать, как злился и страдал когда-то оставленный Ленни: «Бог злится, — говорит Ленни. — Он переехал на окраину города, в грязную квартирку-студию над шиномонтажной мастерской. Ночами Бог страдает от жары. Не спит ночами с тех пор, как осознал свое бессилие над людьми. Он понял, что потерял контроль». Стать Папой для Ленни — попытка переработать детскую травму: не только обрести Отца, но и идентифицироваться с Отцом, стать сувереном, имеющим право Решать. Стать субъектом, изжив из себя объект-отброс. Заносчивый, высокомерный, раздражительный и мстительный Пий XIII уже не согласен на роль послушной марионетки и намерен учинить глобальные перемены. Стать символическим отцом, оставаясь при этом символическим сыном, — тот сингулярный выход, который Ленни находит для себя. Земные отношения чреваты болью и невозможностью перенести еще одно предательство, а также стать предателем своего собственного сына: «Священник не взрослеет, потому что никогда не будет отцом. Он навсегда сын. Вот, почему тринадцать веков назад мы приняли обет безбрачия. Чтобы быть детьми Господа, не смея занять его место». Концепция невидимого Папы, раскритикованная маркетологом Ватикана, — одно из изобретений Ленни, призванное подставить подпорку хромому богу, проекции реального отца Ленни, которому требуется помощь сына для исполнения функций отца символического. Навязчивая изоляция непереносимых аффектов позволяет молодому здоровому красивому мужчине, иронией судьбы ставшему понтификом, оставаться «ни живым, ни мёртвым», этаким котом Шрёдингера, чьим самым большим грехом является то, что совесть его не терзает: «Дружеские отношения — опасны. Они приводят к двусмысленности, недопониманию и конфликтам. И всегда плохо заканчиваются. В то же время формальные отношения — чисты, как родниковая вода. Это правила, выбитые в камне. Нет риска недопонимания, и они длятся вечно. Так вот, Вы должны знать — я не ценю дружеские отношения и я большой поклонник формальных». В служении Отцу Ленни отказывается и от возможности воссоединиться с Матерью, когда-либо обретя её в земной женщине. Любовные письма — единственный из дозволенных самому себе способов сексуальных отношений, — в случае Ленни являющиеся яркой метафорой их, этих отношений, несуществования. Amen! Психоаналитик, психиатр Анастасия ГарееваСкрыть

Ровно неделю назад на итальянском телевидении закончилась премьера первого сезона «Молодого Папы» Паоло Соррентино с Джудом Лоу в главной роли. И пока мир застыл в неизвестности, будет ли сезон второй, попытаемся разобраться в увиденном вместе. После не совсем удачной, на мой взгляд, «Молодости» самый интересный из современных итальянских режиссеров посмел вторгнуться в пространство телевизионного сериала, причем сделал это смело, дерзко и абсолютно нонконформистки, превратив самый коммерческий на сегодня жанр в произведение искусства. Основ...ы интеллектуального сериала как явления когда-то заложил Дэвид Линч в своем «Твин Пиксе», спрятав в квазидетективный сюжет целую философскую систему. Соррентино в чем-то идет по его стопам, однако в истории авторского сериала (назовем это явление так) Соррентино удалось сказать новое слово. «Молодой Папа», десятичасовая драма о тайной жизни Ватикана, во многом вырастает из финала «Великой красоты», который знаменит своей двойственностью: с одной стороны, явным антиклерикализмом, с другой — мистическим прорывом. Здесь то же. Впрочем, Сорррентино остается собой, разворачивая сюжет на фоне дворцов, роскошных садов и произведений искусства, будь то Сикстинская капелла или «Пьета» Микеланджело, предельно эстетизирует кадр; его герои сыпят цитатами из Бродского, обсуждают творчество Бэнкси и т. д. Но в этом эстетски-интеллектуальном пространстве на этот раз разворачивается парабола пути сильной личности, проходящей от крайнего эгоцентризма и индивидуализма до приятия Других, от проповеди авторитарного фанатика в конце второй серии к проведи Улыбки и готовности объять мир в финале. И эта тема, на мой взгляд, является основным мотивом сериала, который на деле оказывается цельным и законченным произведением и ни в каких продолжениях не нуждается. В центр «Молодого Папы» помещена сложная фигура некого Ленни Белардо, волею судьбы вознесенного на папский престол, гордого в своем одиночестве, обреченного быть избранным (а в избранности всегда есть толика проклятия). Брошенный родителями, которых он так и не может отыскать, обреченный не стать ни мужем, ни отцом и в тайне тоскующий о семье (отсюда его тяга к Эстер и ее мужу), Ленни проходит по жизни глыбой, недоступной для понимания большинству окружающих, он парит на высоте, куда подняться суждено не каждому, даже если на этой высоте порой невыносимо холодно. Суть личности Ленни, сотканной из противорений, оказывается главной интригой первых серий «Папы». Кто он: самозванец на папском престоле? Святой, говорящий напрямик с Богом? Атеист, ни во что не верящий? Прогрессивный понтифик, готовый провозглашать в проповедях легализацию эвтаназии, абортов и гей-браков? Консервативный фанатик, мечтающий ввергнуть мир в новое средневековье? Или все вместе одновременно? Созданный из противоречий, он вызывает у зрителя амбивалентные чувства: его ненавидишь и им восхищаешься. Та интеллектуальная играя, которую ведет Соррентино со зрителем, основана на продуманных в деталях манимуляциях. Он намеренно выстраивает повествование так, чтобы о его позиции и взглядах можно было только догадываться, но всякая догадка приведет в итоге в тупик. «Думаете я «свой»? А ну получите!». Пожалуй, некомфортно от сериала будет всем, и для человека любых взглядов найдется момент, который язвительно ударит в него. В этом суть метода Соррентино — быть одновременно со всеми и против всех, вызывать на одном материале различные трактовки у представителей разных лагерей. Игра противоположностей, их слияние — главный двигатель «Молодого Папы». Ироничность некоторых сцен заставляет от души смеяться. Чего только стоит Дайан Китон, пришедшая сюда из классических алленовских лент в образе сестры Марии и носящая футболку с надписью: «Я девственница, но это старая футболка». А уж пастух-«святой» Тонино Петтоло, принимающий овцу в стаде за Богоматерь, — вообще отдельный разговор. Эта полупародийность соседствует с крайней философичностью, исследованием таких метафизических концептов, как пристутсвие Бога в Его отсутствии, сиротство и покинутость человека, молчание Вселенной и проч., и проч. В конце конце, метафизика Соррентино находит конечное воплощение во фразе, которую я бы назвал одной из ключевых: «Слишком легко примириться с Богом, когда светит солнце, Его следует отыскать в холоде и темноте ночи». Все это осложняется сюрреалистическими видениями героя, его снами, поэтическими сценами. Одним словом, мы получаем усложненно устроенное полотно, которое однозначному прочтению никак не поддается. Композиционно сериал несколько провисает в середине, однако в двух последних сериях совершает настоящий рывок, создавая целую плеяду трагикомичных героев со своими драмами и странностями. В этом композиционном движении также заметен основной мотив идейный сериала: если его начало сконцетрировано исключительно на личности Ленни, не желающего видеть никого, кроме себя, то финал растворен в многих людях, каждый из которых обретает свою значимость. Меня, например, очень тронула история с владелицей отеля, прикованной к кровати. «Молодой Папа» — предельно талантливая работа, во многом рождающая чувства противоречивые, но сильные. Увидеть и попытаться осмыслить ее, однозначно стоит. А вот по зубам ли вам окажется этот орешек и не потеряетесь ли вы в бесконечных манипуляциях и обманках, покажет только просмотр.Скрыть

Never be like you В детстве мне повезло. Пару лет я проводила свои летние каникулы в деревне. Пусть мой родной город был также невелик, но что мне особо нравилось — это различие ландшафта. В городе меня окружали горы. Я будто была помещена в воронку, след от метеорита. Линию горизонта можно было уловить только в открытом море. А вот в деревне, там все было по-другому. Вместо гор взгляду открывались поля, бесконечные золотистые поля, а над ними громоздились облака, самых невероятных и причудливых форм. И вот, то ли я была маленькой, то ли эта... позабытая, не пойманная в свой поток городским течением, среда так возвеличивала мои мысли, что я сама, никем не наставленная, искала, жаждала найти в этих кучкующихся облаках древний образ, только лик, с белоснежной, цвета облаков, бородой и сумрачным взглядом. Я выходила за калитку, ждала, когда узоры на небе приобретут нужные для воображения очертания, я танцевала, пока ждала, подолгу не смотрела вверх, все думая, что вот, невзначай я подниму голову и поймаю его взгляд — суровый и нежный, видящий меня насквозь. Иногда это случалось, и я задыхалась от счастья, а иногда образ таял, и я просто смотрела в розовое марево вечерней зари. Становилось тоскливо. Я пыталась петь, сочинять какие-то песни. Перед сном я молилась. Это не была авторская молитва от сердца, мне кажется, я еще не понимала, о чем должна просить, да я и никогда не была требовательной. Это был простой стишок — благодарность за прожитый день и спокойную ночь. Я просто хотела как можно чаще и как можно дольше чувствовать единение, что я не одна. Смутно, я уже догадывалась, что оно меня вдохновляет, но образ не задерживался надолго, он таял, а веры во мне было не так много, можно сказать, что ее не было вообще… Это круто, когда кто-то в тебя верит. После просмотра очередной серии «Молодого папы» я взялась за книгу Кэтрин Хепберн «Я». Пролистывала. И наткнулась на описание работы Кэтрин с Кэри Грантом над фильмом «Воспитание крошки». «Он потолстел» — писала Кэтрин. И меня поразило, насколько Джуд Лоу с годами становится похож на Кэри Гранта. Да, я так и видела его, классического голливудского актера, прохаживающего вместо Джуда Лоу, через всю картину, и подмигивающего мне — будь со мной, говорит этот жест. Да, Кэри-Джуд, я буду с вами, ведь я тоже люблю электронную музыку. К чему эти сравнения? Вот я и сама думаю. Раньше я воспринимала Джуда Лоу как смазливого паренька из «Близости» или «Искусственного разума», «Моих черничных ночей» или «Сыщика». Кажется, что кинематограф, да и сам Лоу, использовали эту слащавость, да, Лоу показывал себя хорошим актером, но акцент всегда делался на внешность, он затмевал собой персонаж, рождая образ, но не личность. В «Молодом папе» Джуд Лоу это стать. Это голливудский блеск (классический блеск середины прошлого века) и выверенные четкие движения (то, как он занимается на тренажере, зачаровывает). Так держать сигарету во рту могла бы сама Бетт Дэвис. Если вокруг его персоны и поднимается суета, то он (Ленни Белардо), как солнце, как ритм секция экспериментального ар-эн-би, выстроит из хаоса мелодию, и вместо шума и пустоты мы увидим воображение. Силу воображения. Именно на воображении и смелости строится сам сериал. Иногда мне казалось, что Соррентино не имел четкой линии сценария, казалось, что герои в следующий момент могут поступить совсем по-другому, как будто это решалось тут же, на съемочной площадке. В первых сериях, когда образ Ленни Белардо еще не оформился, эти скачки, крайности в отношении кардиналов к молодому папе, озадачивали, ломали логику повествования. Сами отношения Ленни с Богом хотелось назвать токсичными и перенести, как метафору, на житейские, так и не сформировавшиеся отношения с родителями. Но, продвигаясь все дальше, обзаведясь побочной линией повествования с расследованием дела Куртвелла, я не могла уже отделаться от мысли, что я хочу верить. Что я люблю всех персонажей, и Дайан Китон, и Хавьера Камару, и Сильвио Орландо так сильно, что мне больно с ними прощаться. Мне хочется стать их частью. Стать их семьей. Но у всего должен быть конец, даже у первого сезона сериала. Финал его подводит к мысли, что Соррентино не имеет на душе зла — эксплуатировать образ молодого папы в качестве супергероя (хотя это было бы чертовски весело!) С главной задачей — вселись в мое сердце любовь — они справились гениально. Отдельное спасибо за Flume и его «Never be like you». Чтение любовных писем под электронную музыку, моя любовь к подобным проявлениям чувств, казалась мне чудовищно сентиментальной, я всегда думала, что это нужно скрывать, но в «Молодом папе» оно сработало до слез, так искренне и так правдиво. В этом мире еще осталось место для любви, а не только для сатиры.Скрыть

Сериалов я видела достаточно. Про бандитов, психологов, сыщиков, шпионов, мафию и прочее. Но вот каких сериалов я точно не видела, так это про католическую церковь. Причем, снятых без занудства и «мыла» — изящно, эстетично, с тонким юмором, иронией и даже сарказмом там, где это необходимо. Я бы сравнила «Молодого папу» со стриптизом. Ведь по сути это и есть стриптиз — обнажение священного мира церкви. Бывает стриптиз, как искусство, когда на него приятно смотреть, когда ничего лишнего, несмотря на демонстрацию оголенных частей тела. А бывает... топорный — отвратительный, отталкивающий и перегруженный скабрезностями. В «Молодом папе» оголение католической церкви было проведено очень искусно. Интересно, работал ли Соррентино с консультантами, чтобы показать истинный Ватикан, или он показал Ватикан таким, каким он его себе представлял? Сомневаюсь, что подобный фильм был бы возможен в России, чтобы показали Русскую Православную Церковь без прикрас. После того, как Звягинцев осмелился затронуть тему РПЦ в своем «Левиафане», на него тут же посыпался град обвинений и упреков. Опыт Соррентино является революционным. Он создал и занял новую нишу в кино. Фильм можно принимать, можно нет, но он роскошен, став самым дорогим сериалом в истории итальянского кинематографа. Одни костюмы чего стоят. Соррентино не пустили в Ватикан, поэтому съемочной группе пришлось воссоздать обстановку Ватикана и Сикстинской Капеллы, в чем она очень преуспела. Фильм получился зрелищным и красочным, что еще раз подтверждает факт: итальянцы все способны превратить в искусство — как производство одежды и обуви, так и кинематограф. Не могу сказать, что являюсь поклонницей Соррентино, как режиссера, но «Молодой папа» мне понравился. По причине его необычности и легкости, чего нельзя сказать о других фильмах мэтра — «Великой красоте» и «Молодости», страдавших некой тяжеловесностью. Эти разные киноработы можно сравнить с разными сортами вина. Одно — винтажное, дорогое, но тяжелое, от него болит голова. Другое — легкое и вкусное, и впечатление от него приятное. Моментами стиль Соррентино напоминал мне Дэвида Линча. Особенно когда показывали Америку с ее мрачными, бездушными отелями и барами — отличными местами для разворачивания каких-нибудь потенциально мистических событий. Пий XIII в исполнении Лоу действительно красив. Не смазлив и не слащав, а именно красив той зрелой красотой, которая приходит к мужчинам «за 40». Папа осознает свою красоту, как силу, и любуется собой. Как поется в песне, играющей в его покоях, he’s sexy and he knows it (он сексуален, и он это знает). Лоу мастерски воссоздает на экране яркую, сложную, противоречивую и незаурядную личность. Хоть Папа и святой, что доказывали чудеса, происходившие после общения Папы со Всевышним, возможно, задумкой режиссера было показать не святого человека. А внутренний мир Ленни Беллардо (так звали Папу в миру). Соррентино приоткрыл завесу секретности, приводящую верующих в состояние священного трепета, и продемонстрировал, что Папа — этой такой же человек, как и все. Со своими сомнениями, страданиями, детскими травмами, комплексами, вредными привычками и странностями. Этот человек, которого привыкли видеть в сутане и тиаре, может носить спортивный костюм, лежать на столе у массажиста, менять подгузник ребенку пить кофе и колу, курить сигареты. Его подчиненным тоже ничто человеческое не чуждо — они пользуются мобильными телефонами, употребляют алкоголь, болеют за спортивные команды, играют на территории Ватикана в футбол и баскетбол, и даже вертолетная площадка Ватикана используется как роллердром. На протяжении фильм я задавала себе вопрос, действительно ли папа не верит в Бога или он блефует, провоцируя обитателей Ватикана и плетя свою собственную интригу в противовес тому спруту, который опутал своими щупальцами святую святынь — Римскую католическую церковь. Мне кажется, что для Соррентино не последней задачей было исследовать вопрос веры — как для себя самого, так и для зрителей. Что такое вера? Для чего она нужна? У каждого своя вера? И есть ли необходимость в вере всеобщей? Поначалу Папу никто не воспринимает всерьез. Для всех он пришелец — дерзкий, самоуверенный, вздорный и неопытный мальчишка, склонный к эпатажу, который непонятно как получил сан. Кто-то даже намекает на его связь с дьяволом. И всех невероятно настораживает его непредсказуемость. Но Пий XIII неимоверно умен, проницателен и хитер. Своим первоначальным обликом он вводит церковных интриганов в заблуждение и потом пользуется этим в своих целях, совершая такие поступки и принимая такие решения, которых от него никто не ожидал. Он мягко стелет, но жестко спать. До того жестко, что в своей принципиальности он не щадит никого — ни друга детства, ни названную мать. При появлении Папы в Ватикане к нему относятся как угодно, но только не как к фигуре власти. И когда Папа показывает свою власть, многие ужасаются и обвиняют его в тирании, жесткости и непопулярности принимаемых им решений. Но, как охарактеризовал цели папы его духовный наставник кардинал Спенсер, Пием XIII руководит вовсе не жестокость. Он хочет вернуть церкви ее таинство, которое она растеряла, став массовой, коммерческой и популистской. Церковь превратилась в нечто тривиальное — своего рода предприятие. Ведь у РКЦ есть даже коммерческий директор, который занимается маркетингом и руководит тиражированием образа папы на тарелках и кружках, что низводит образ папы до неподобающего уровня. Пий XIII понимает это и хочет положить этому конец. Мне кажется, что такая позиция Папы очень перекликается с ситуацией в мире, когда все ценности сместились, произошел когнитивный диссонанс, и главными критериями стали политкорректность, излишняя дипломатичность и показная любезность. Притворство было возведено в ранг нормы. Пий XIII отвергает это и пытается вернуть церкви ее аутентичность. Не смотря на то, что «Молодой папа» — фильм легкий и не перегруженный излишними религиозными деталями, в сериале присутствует сильная, бьющая по нервам тема трагичности. Это трагедия личности Папы и других священнослужителей, которые выбирают путь служения богу, не всегда руководствуясь исключительно возвышенными идеалами. Кто-то идет служить богу потому, что хочет спрятаться в мире религии от мира настоящего, где нужно ходить по улицам, уворачиваться от снующих туда-сюда людей и машин, заниматься повседневными делами. Для кого-то — это непосильное бремя. Скрыться за воротами обители гораздо легче. Кто-то знает, что не переживет разбитого сердца и страданий, и ему легче отказаться от всего этого раз и навсегда. Папа жесток в своей вере в Бога и себя, он принимает жесткие решения и не жалеет ни противников, ни любого усомнившегося в нем и Боге человека. Но производит ли он впечатление фанатика? Конечно, нет. На меня он произвел впечатление безумно одинокого человека, пытающего справиться с невыносимой легкостью бытия. 9 из 10Скрыть