Тэцуо: железный человек

Обратной стороной прогресса является боязнь оного. Человек, который по определению своему склонен пестовать собственные многочисленные фобии и филии, создает, усовершенствует технику для своей же пользы и большего жизненного комфорта с тем, чтобы потом начинать испытывать невероятный страх к своему же творению, даром что это не твари доктора Франкенштейна, а лишь механизмы, совокупность микросхем, процессоров, проводов, но все-таки… Чем сильнее в жизнь человека вторгается эта искусственная плоть, чем становится больше технических прис...пособлений в его жизненном пространстве, тем очевиднее всплывают на поверхность разума с его (под, бес)сознательным мучающие изнутри мысли о том, что техника рано или поздно его заменит, а искусственное нечто возымеет большую власть, чем принадлежит homo sapiens. Это вполне естественный страх человека быть подмененным копией, симулякром, доппельгангером; страх перед гомункулусами новой реальности, где для человека не будет вовсе никакого места. «Тэцуо, железный человек» 1989 года — полнометражный дебют японского авангардиста Синья Цукамото, перед выходом которого постановщик разминался в короткометражках «Странное существо обычного размера» и «Прекрасный аналоговый мир» — иллюстрирует в радикально нервической (если не сказать — истерической) кинематографической манере изьяснения не только индустриальный ужас человека перед теми техническими новшествами, без которых его жизнь в сущности лишается всякого внятного смысла, становясь безбытийной, но и тот психосексуальный ракурс отношений человека и изобретенной им техники, не суть важно причём какой именно: от автомобиля до компьютера или пылесоса. До определённого момента самодовлеющим элементом агрессивного кинотекста становится пресловутый ужас технологического всевластия и неизбывная слабость человека перед этой роковой машинерией, ужас что проявляется постепенно, но в фильме зритель наблюдает час Апокалипсиса человеческой эволюции или, если быть точнее, инволюции, которая приходит на смену индустриальной революции; человек сращивается на глубинном телесном уровне с механизмами, некогда ему принадлежавшими и бывшими всего лишь вещью, неким самым главным дополнением к условно приятной жизни, но и эти вещи сами по себе обладают не меньшим правом на собственное восторжествование с преодолением границ навязанного искусственного бытия, прорываясь сквозь металлическую телесность в мягкую, сочную, живую плоть человека. Новый путь прогресса оборачивается полной катастрофой человека, который столь сильно заигрался в бога, что dieu dans la machine не стал deus ex machina, внедрив в нутро человека обновленного самое себя настолько глубоко, что и следов его не останется. Впрочем, а что есть техника как не новая форма фетиша? Цукамото, вдоволь насладившись плотской делирийностью, не упускает возможность для фрейдистского наполнения своего индустриального реквиема по человечеству, постулируя диалектику высвобождающейся девиантной сексуальности через образы изощрённого насилия шлангами и прочими змеевидными частями инфернальных механизмов. Пресловутое проникновение, пенетрация, слияние-поглощение, извращенная вариация дефлорации воспринимаются как некий кошмарный сон о неосуществимом, так как герои жаждут по идее не столько плоть техники, но саму ее душу, ими же пробужденную. Секс в индустриальном мире Цукамото лишён не только священнодействия, но и всякой чувственности; на смену им пришла механистичность, неприкрытый садизм, смена гендерных ролей, а то и вовсе стирание оных до кровавого обрубка, ведь зачем иметь нормальные органы, если их можно сменить, трансформировать, улучшить. Но только в этом желании расчеловечитъся таится еще один, но, вероятно, самый опасный из всех существующих людских страхов: быть самим собой. И не замечая, что тебя, настоящего, уже и нет. Тень, воспоминание, блик, но нет тебя. Есть лишь биоробот — функционально, практично, бессмысленно.Скрыть

Обратной стороной прогресса является боязнь оного. Человек, который по определению своему склонен пестовать собственные многочисленные фобии и филии, создает, усовершенствует технику для своей же пользы и большего жизненного комфорта с тем, чтобы потом начинать испытывать невероятный страх к своему же творению, даром что это не твари доктора Франкенштейна, а лишь механизмы, совокупность микросхем, процессоров, проводов, но все-таки… Чем сильнее в жизнь человека вторгается эта искусственная плоть, чем становится больше технических прис...пособлений в его жизненном пространстве, тем очевиднее всплывают на поверхность разума с его (под, бес)сознательным мучающие изнутри мысли о том, что техника рано или поздно его заменит, а искусственное нечто возымеет большую власть, чем принадлежит homo sapiens. Это вполне естественный страх человека быть подмененным копией, симулякром, доппельгангером; страх перед гомункулусами новой реальности, где для человека не будет вовсе никакого места. «Тэцуо, железный человек» 1989 года — полнометражный дебют японского авангардиста Синья Цукамото, перед выходом которого постановщик разминался в короткометражках «Странное существо обычного размера» и «Прекрасный аналоговый мир» — иллюстрирует в радикально нервической (если не сказать — истерической) кинематографической манере изьяснения не только индустриальный ужас человека перед теми техническими новшествами, без которых его жизнь в сущности лишается всякого внятного смысла, становясь безбытийной, но и тот психосексуальный ракурс отношений человека и изобретенной им техники, не суть важно причём какой именно: от автомобиля до компьютера или пылесоса. До определённого момента самодовлеющим элементом агрессивного кинотекста становится пресловутый ужас технологического всевластия и неизбывная слабость человека перед этой роковой машинерией, ужас что проявляется постепенно, но в фильме зритель наблюдает час Апокалипсиса человеческой эволюции или, если быть точнее, инволюции, которая приходит на смену индустриальной революции; человек сращивается на глубинном телесном уровне с механизмами, некогда ему принадлежавшими и бывшими всего лишь вещью, неким самым главным дополнением к условно приятной жизни, но и эти вещи сами по себе обладают не меньшим правом на собственное восторжествование с преодолением границ навязанного искусственного бытия, прорываясь сквозь металлическую телесность в мягкую, сочную, живую плоть человека. Новый путь прогресса оборачивается полной катастрофой человека, который столь сильно заигрался в бога, что dieu dans la machine не стал deus ex machina, внедрив в нутро человека обновленного самое себя настолько глубоко, что и следов его не останется. Впрочем, а что есть техника не как новая форма фетиша? Цукамото, вдоволь насладившись плотской делирийностью, не упускает возможность для фрейдистского наполнения своего индустриального реквиема по человечеству, постулируя диалектику высвобождающейся девиантной сексуальности через образы изощрённого насилия шлангами и прочими змеевидными частями инфернальных механизмов. Пресловутое проникновение, пенетрация, слияние-поглощение, извращенная вариация дефлорации воспринимаются как некий кошмарный сон о неосуществимом, так как герои жаждут по идее не столько плоть техники, но саму ее душу, ими же пробужденную. Секс в индустриальном мире Цукамото лишён не только священнодействия, но и всякой чувственности; на смену им пришла механистичность, неприкрытый садизм, смена гендерных ролей, а то и вовсе стирание оных до кровавого обрубка, ведь зачем иметь нормальные органы, если их можно сменить, трансформировать, улучшить. Но только в этом желании расчеловечитъся таится еще один, но, вероятно, самый опасный из всех существующих людских страхов: быть самим собой. И не замечая, что тебя, настоящего, уже и нет. Тень, воспоминание, блик, но нет тебя. Есть лишь биоробот — функционально, практично, бессмысленно.Скрыть

Первый вопрос, возникший у меня после просмотра этого фильма, был: «Что это было?» Наверное, я никогда не перестану удивляться такому жанру кино, как арт-хаус. Этот фильм чёрно-белый, странный, пугающий, сумасшедший, сюрреалистический. Какие ещё прилагательные подобрать? На ум приходит много эпитетов, и все они связаны с ужасом и безумием. Эта картина — наглядный пример того, что может случиться, если слишком увлечься нано-технологиями (хоть и показано это чересчур гротескно). В фильме, на мой взгляд, заложен смысл о том, что проис...ходит с современным обществом, которое забывает свою природу, всецело отдаваясь модифицированным новинкам. Этот тип людей изображён в Техно-фетишисте, который одержим идеей устроить технологический Апокалипсис и разрушить всё живое, превращая его в различный индустриальный хлам. Бизнесмен же, наоборот, не может примириться с тем, что его тело постепенно превращается в тело Монстра. Возможно, что Техно-фетишист видит в промышленности некое самосовершенствование и идеал, потому что на той свалке, где он обитает, есть фотографии различных спортсменов-бегунов, да и сам он носит соответствующую одежду. Если первую часть картины ещё можно адекватно воспринимать, то во второй половине творится полный трэш. Но завораживает. Только слепой не заметит сексуальной составляющей этого фильма, отчего его можно отнести даже к разряду своеобразной кибер-эротики по Фрейду. Чего стоит один сон Бизнесмена, где его любовница танцует, как дикая кошка, а между ног у неё…кхм…словно змея, извивается длинный фаллический шланг. Или это дикое сверло ниже пояса… Такие фантазии, явно больные, заслужили моё восхищение, хотя выглядит это странно и отвратительно, а взаимоотношения между Техно-фетишистом и Бизнесменом вообще отдают гомосексуализмом. В общем, что я хочу сказать: фильм взрывает мозг. А эта музыка композитора Чи Ишикавы! Такой саунд, такой нойз, музыка просто на высшем уровне. А всё это нагромождение трубок, винтов, шестерёнок, механизмов… Сразу вспоминается Гигер. А вообще есть некая параноидальность в том, как снят фильм, а самыми жуткими моментами для меня были преследование Бизнесмена женщиной-марионеткой в метро и тот момент, когда его любовница встала из ванной, в которой лежала мёртвой. По-настоящему жутко. Фильм, конечно, очень странный и на широкого зрителя не рассчитан, так что имейте это в виду, если всё же рискнёте его посмотреть. 9 из 10Скрыть

Японский киберанк трэш, а на Кинопоиске все рецензии положительные? Я не сплю? Нет? Ну ок. Про величие этого фильма я не в курсе, для меня этот фильм просто есть, поэтому обойдусь без вступления. Многие сравнивают фильм с Линчевским творением «Голова-ластик», не знаю, не смотрел (хыхых). Но стиль фильма действительно не обычный и не на что не похожий. Проблема в том, что подобное то… Не для меня. Тут происходит лютый трэш, лютый сюрреализм, причём с таким максимумом, что создаётся ощущение, что фильм ради трэша и создавался. Что хо...тел сказать автор? Не пойму. Но всё же, были намёки на наркоманию, а в конце гг и его злодей превращаются в половой орган (нет, вам не показалось). Фильм вышел во времена японской новой волны, в то время почти все ленты страны восходящего солнца (Я же не путаю с Кореей?) затрагивали сексуальные темы и те что ближе. Я бы сказал, что из-за этого не зашло, но нет. Просто фильм слишком «японский». Постоянные крики не останавливаются с момента начала фильма, это не атмосферно, это раздражает. Грим и подобное получился мерзким, в буквальном смысле, видно конечно что авторы старались над ним, больше чем над фильм… КХМ-КХМ! Видно, что гримёры старались, но сейчас смотрится противно и некомфортно. Да и создаётся такое ощущение, будто Андрей Бадин снимал. Устал от комедий и решил в Японии артхаус снять, но со своим стилем. Больше о фильме сказать то нечего. Он не худший, просто если вам нравятся когда вам суют лютый бред, а мысль фильма отходит на второй план, то смотрите, не пожалеете. А я даже не смотря на мои впечатления после первого фильма, как нибудь посмотрю сиквелы. Я не отрицаю что, для кого-то этот фильм чуть ли не шедевр, но я склоняюсь к мнению, что все фанаты ленты любят этот фильм, чтобы их сочли за охереть каких эстетов. Можете считать меня типичным быдлом, и чтобы я вместо «реально качественного артхауса» пошёл Трансформеров смотреть. Но знаете что я такой же зритель как и вы, и я лишь высказал своё мнение.Скрыть