Бёрдмэн. Все комментарии

О чём фильм ? О психологических слабостях (таких как тщеславие), о депрессии (с концентрацией внимания лишь на чем-то одном), о стремлении человека к свободе и несвободе одновременно (в центре истории — актеры, которые не могут определиться, хотят они больше публичности или приватности). Как это показано на экране. Метания и галлюцинации, галлюцинации и метания героя Майкла Китона. Человек сначала перекладывает всю ответственность за свою моральную слабость на кого-то другого, потом — «наступает на грабли» раз за разом… Его дочь по картине (...Эмма Стоун в роли Сэм) — девушка, которая попробовала всё и вернулась в «дом родной». Нельзя сказать, что Стоун сыграла оторву, хоть такой, наверное, подразумевался её образ. То, как снято (в плане работы оператора) даже не так влияет на восприятие как декорации. Квартира Риггана и Сэм показана маленькой комнатой с красными стенами, в которые не проникают лучи солнечного света, в которой периодически происходят напряженные диалоги между отцом и дочерью. Также — актёры, у каждого свои слабости, но в основном одна. Эта одна слабость — слава. Ещё одна составляющая — женщины без конца и края нуждаются в любви, настоящей, а мужчины не могут им её дать. Нужно ли это смотреть. Проблема фильма в том, что он поднимает какие-то тонкие психологические вопросы, но не дает ответы на них, ни на один. По сути, случаи этих людей достаточно частные. Есть сцена с диалогом между Майком и Сэм, который одной фразой объясняет всю философию картины… Сэм: — А если бы ты мог со мной сделать всё, что угодно, что бы ты сделал ? Майк: — Я бы вырвал твои глаза и вставил себе в мозг. Чтобы смотреть на мир так, как я смотрел когда-то.(с) Таким образом, мы видим утверждения сценария о публике «которая постоянно в жажде крови зрелищ» и об актерах, которые готовы с удовольствием ей её предоставить… Всё. И смотреть дальше можно лишь на полеты Риггана в его галлюцинациях. И сыграно не очень качественно. Эдвард Нортон ещё более-менее, а все остальные… Вроде играли тоже актеров, но такое впечатление, будто не чувствовали своих персонажей. Особенно — Эмма Стоун. Это не лучшая её роль… Персонажи получились очень стереотипными. От кинокритика-злюки до зрителя с социальными сетями под рукой… 3 из 10Скрыть

Суперстар Ригган Томсон в молодости прославился исполнением роли Бердмена, человека-птицы, героя популярного киносериала наподобие Бэтмена — человека-летучей мыши. Теперь он постарел, и слава давно позади, но Томсон еще надеется снова взлететь в небо — доказать, что он серьезный актер. И вот мы застаем его на Бродвее, где Томсон ставит драму «Что мы говорим о любви» с собой в главной роли. Идут последние репетиции, пробные прогоны для приглашенных «тест-групп», последние волнения перед премьерой. Но первый же кадр фильма: герой в позе лотоса... в своей гримуборной волшебным образом завис в полуметре от пола. По ходу дела выяснится, что он также способен взглядом передвинуть вазу с цветком, или, наставив палец, выключить надоевший телевизор, или выстрелить из бутафорского пистолета. Это его всесильный Бердмен с ним слился и не отпускает, делая сознание Томсона сумеречным. Любой актер, познавший звездный час, знает, как маска триумфа прикипает к лицу. Наш Бабочкин так на всю жизнь и остался Чапаевым. Наша Гурченко до конца дней сражалась со своей Леночкой Крыловой из «Карнавальной ночи». Первый успех становится единственным и норовит перекрыть дорогу к новым. Он может быть источником невроза. Здесь фильм «Бердмен» стал на тропу «Восьми с половиной», где Феллини первым дал нам заглянуть в фантасмагорическое подсознание творца. В нем перемешены неутоленные амбиции со страхом растерять завоеванное, каждому знакомое кризисное состояние пустоты и беспомощности — с инстинктивной жаждой выкарабкаться. Вечная неуверенность в себе, страх провала — с показной самоуверенностью вознесенного под небеса гения. Картина Феллини открыла тему, она же ее и закрыла, и хотя вряд ли Иньярриту сознавал свое неизбежное эпигонство, но его картина полна параллелей с классическим первоисточником. Включая цирковые эпизоды долгожданного пролета Бердмена над ущельями Нью-Йорка, оркестрованные фирменными феллиниевскими барабанами. Фабула фильма — кишки, полости, суставы и сочленения театрального процесса. Лучший из современных операторов Эммануэл Любецки становится нашим проводником по этой анатомии и нашим чувствилищем: камера в ее долгих проходах-пробегах-пролетах нервна и порывиста, она чутко реагирует на любые изменения в эмоциональном состоянии героя. Мы становимся свидетелями сложных отношений между теми самыми актерами, которые на поклонах, так сладко улыбаясь, так нежно стискивают руки друг друга. Их психика непоправимо искажена: полный комплексов стареющий суперстар, его сексуально ненасытная дочка (Эмма Стоун), упоенный собственным совершенством герой-любовник (Эдвард Нортон), сменивший в будущем спектакле бездарного коллегу, раненного упавшим софитом… И — тут опять придется вспомнить Феллини — перед нами вновь причудливая смесь прозаической реальности и болезненных фантазий, обволакивающая этот мерцающий мир. Особый интерес к фильму обеспечивает исполнитель главной роли — Майкл Китон, тот самый, что в 80—90-х годах был прославленным «Бэтменом» в фильмах Тима Бертона: он придает картине вкус автобиографичности — полеты во сне и наяву ему не в новинку, и метания его нового героя легко переадресовать теперь самому актеру. Увы, пройдет мимо нашего зрителя важная деталь: экс-Бердмен решил поставить на сцене не что-нибудь, а инсценировку известного в Америке и малоизвестного у нас рассказа Раймонда Кавера «О чем мы говорим, когда говорим о любви» — сценический сюжет накладывается на сюжет фильма, дополняет его и причудливо перекликается с комплексами, страхами и фобиями его героя. Фильм обласкан фестивалями и осыпан премиями, его считают одним из главных претендентов на «Оскара». Включая актерские работы — серьезные, умные, но не выдающиеся. Среди премий самая курьезная — «Золотой глобус» за лучший саундтрек: получивший эту награду Антонио Санчес должен по справедливости разделить ее с Равелем, Чайковским, Малером, Рахманиновым и другими столь же именитыми создателями щедро разбросанной по фильму первоклассной музыки.Скрыть

Время настоящего кино, где требуются настоящие актеры, прошло еще до рождения главного героя фильма Бердман. Устав от популярности невежд и собственной популярности в этой же среде, главный герой то ли в силу чувства собственного призвания, то ли для удовлетворения себялюбия пытается проявить себя в настоящем искусстве — театральном. Здесь, думет он, и есть то, для чего живут актеры — ценящая публика, талантливые коллеги, глубокие сюжеты, необходимсоть проявлять настоящее мастерство. Знаменитый бродвейский театр был выбран им для того чтобы ...выйти из того кризиса, который неминуемо постигает мыслящего человека в те моменты, когда реальность услужливо преподносит малую долю признания за большой, как тебе кажется, труд — после просмотра десятка блокбастеров. Именно процесс разочарования в этом микрокосме «высокого» актерского искусства и составляет основу великолепной картины Иньярриту. Бродвейский театр сегодня со своей артикулированной драматургией и щепетильной публикой, оказывается, не требует ничего нового от того, кто умеет кривить рот, рядиться в плащь супергероя и произносить десяток фраз — все это требуется лишь в более минималистичном формате, «вживую», без 3D. Герой же нашего фильма бросает вызов всему невежественному формату современного визуального зрелища, поработившему зрителя, готового лишь смеяться и дивиться, особо не разбираясь (да и разучившись это делать) в уровне актерского мастерства того, кто к этому состоянию их приведет. Я бы виделил в этом шедевре две части — разочарование героя «кухней» Бродвейского театра и разочарование зрителем — обе они заканчиваются сценами, комичными при просмотре, но по сути — трагичными, если вы, как Бэрдман, любите настоящее искусство и болеете за него всей душой. Придя в театр, наш герой одной роли, Бэрдман, начинает сам руководить творческим процессом театральных постановок и первым делом ищет себе достойного актера на вторые роли. И тот, кто нужен, находится — он разбирается в театре, насмешлив и с ним, что называется, есть что обсудить. Антагонистом Бэрдмана он становится в момент, когда, пытаясь передать аутентизм сцены, берется пить настоящий виски вместо реквизитного, изображая рассержанного отца на кухне. Любопытно, что этой сценой, которая в буквальном смысле происходит на сцене, где воддружена кухня, как бы заканчивается и та часть фильма, где главному герою предстает театральная кухня — все заканчивается довольно комичной выходкой Бэрдмана, но, конечно, без трагизма никуда. Вторая часть разочарования выражена прекрасной сценой перед публикой, самой широкой, — герой, впутываясь в историю, шагает в трусах прямо по бродвею, нервно кричит и порывается убить одного из тех, кого сам пригласил себе в помощь — весь Бродвэй смотрит на эту сцену, а потом и весь ютюб — все впечатлены, все в восторге. Злоключения героя, переданные нам посредством этого визуального шедевра, говорят о том, для чего нужно современное искусство, высокие жанры — для животного натурализма и проявлений нездорового порыва чувств, который невозможен в массовом кино с его округлыми углами. В конечном счете, герой становится популярным и без дурацкого костюма, и без массового кино, но случается это с ним вопреки его желаниям, он даже своими собственными руками популяризирует высокий жанр низкими способами — делает то, чего боялся больше всего. А впрочем, высоких жанров, может, уже и нет, они не то чтобы смехотворны и сюрреалистичны, их словно бы и не было никогда — к такому настроению приходишь, посмотрев трагикомичный манифест одного актера от Иньярриту, вспомнив лицо главного героя к концу фильма… — но он снова стал популярен! — но это трагичнее всего… Говорить о визуальном колорите, операторской работе и звуке этого фильма нет никакого смысла — достаточно его увидеть. Отмечу лишь, что у Иньярриту наконец получилось добиться совершенства формы и содержания, они в Бэрдмане равны друг другу — в отличие от неудачной картины Бьютифул, которая сморелась, но была совершенно пустой и ранними его фильмами, где глубоким фильмам недоставало отточенной формы. Фильм является шедевром, одним из лучших американских фильмов нового века, а его месседж будет транслирован еще не раз, его визуальный ряд будут теперь пытаться повторить энтузиасты и синефилы далеко за пределами США.Скрыть

Данный фильм посмотрел давно. Хотя отлаживал его ещё дольше. С творчеством Иньярриту знаком был не по наслышке. «Сука-любовь» и «Вавилон» были давно просмотрены. И именно по причине совершенно разных впечатлений от этих двух фильмов, я временил с просмотром сего творения. Естественно — сколько людей, столько и мнений! А среди людей есть такие, которые считают себя истинными знатоками кино. При нынешнем потоке/производстве кинокартин трудно уследить за появлением чего-то действительно стоящего. Ведь, как зачастую бывает, очень ожидаемый фильм... на выходе получается самым большим разочарованием. Но это уж точно не о «Бердмене»! Я не могу сказать, что ожидал этот фильм с каким-то особенным интересом, но его афиша, награды и… абсолютно разные отзывы на этом сайте просто вынудили меня зарегистрироваться на этом ресурсе и оставить эти буквы. Каждому своё. И плевать, что это было написано над входом в Бухенвальд. И так, в первую очередь, фильм, по-моему скромному мнению, лучше смотреть в тишине, а ещё лучше — одному. Не отвлекайтесь ни на что. Хотя, сам фильм вам попросту не даст этого сделать. Все, совершенно все, абсолютно все сделанно на каком-то новом уровне. Операторская работа, диалоги, музыка… Трудно подбирать слова и как-то описать увиденное. Это определённо Фильм. Кинокартина! Здесь не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять суть. И не писать потом что-то вроде: «за что?»,' о чем?» и «непонятно». Непонятно, что ещё нужно современному, тонкому цинителю кино? Хотя себя я таковым и не считаю. P.S. После просмотрел и» Бьютифул», и «21 грамм». Теперь же главным ожиданием есть «Выживший». 10 из 10Скрыть

Один из лучших массовых фильмов, а так же просто гениальная операторская работа, с нетерпением буду ждать еще фильмов, снятых им. Гламурные фильмы наскучили, притянутые совершенные диалоги, надуманные высокие фразы и клятвы в любви в сказках американского массового кино так наскучили зрителю, что на смену стремительно приходят совершенно другие краски, сильные эмоционально фильмы, на которые не возможно не отреагировать. Многим фильм не понравился до отвращения, не искусство ли это? Вызывать такую бурю эмоций. Фильм про театр, где режиссе...р смешивает жизнь главных героев со сценой, этой тонкой грани не чувствуется, где это предательство, похоть, ссоры, разговоры отца и дочери, неуважение, которое обычно умалчивается от зрителя… Фильм об ожидании толпы от человека высоких достижений, пристальный взгляд, нельзя ни шагу назад, если уж хоть раз взлетел. А индивидуально у каждого героя-желание совершенно другого полета, внутреннего крика, желания общественного одобрения, любви, свободы от оков. Фильм причудлив и одновременно грустный. Он не показывает нам утопическую сцену со спектаклем, а акцентирует внимание на подвалах, балконах, курилках и следовательно присущее этим местам диалогам. Новое поколение без лжи и лести с мистикой и красивым свободным полетом фантазии. Фильм о желании свободы и ее достижении без оков предрассудков окружения.Скрыть

Самое сильное впечатление за последние три года не менее (после «Трех сестер» в Щепке). Абсолютно универсальная структурированная энциклопедия вещей в себе и сущностей личности человека. Общая картинка, звуки, сюжет настолько сильно детализированы сюрреалистичными мазками психологических портретов и сюжетных абстракций, дополненных импрессионистскими вставками звуков, что полностью стирают грань и просто проваливаешься в сюжет и в действие. Чёрт, я не обратил внимание на Иньярриту в «Выжившем», настолько реалистичной была картинка, будто режисс...ер исповедует принцип «не навреди»… оказалось это его реальность, полностью созданная им. Но здесь, это просто верх, ему реально удалось предоставить зрителю возможность посмотреть на этот мир глазами другого человека, полностью без всяких психологических заморочек и условностей передать ощущение мира другим человеком. Вот наверное где-то там в 2015 году концепция импрессионизма и была окончательно оформлена… и, наверное, изжила себя, я во всяком случае не знаю, кто заплывал дальше Иньярриту и не думаю, что помимо дна Марианской впадины есть что-то еще более глубокое. Биопсия герменевтики межличностных коммуникаций и 100% набор известных на сегодняшний день мотивов человеческой личности, это мысли роились у меня в голове во время просмотра. И насколько же широк диапазон сюжетных и сценических приемов, буквально разлёт от Шекспира до Достоевского, даже моментами масочность ряда объектов окружения напоминала Еврипида…, а может Аристофана. Если Скорсезе мастер костюма и декораций, Тарантино мастер диалогов, то Иньярриту 100% мастер сюжетных и сценических приемов. Невообразимая сила. И актеры, Майкл Китон, Нортон, чёрт Эдвард Нортон — гениально.Скрыть