Параджанов

Как уже все знают, в этом году Украина выдвинула на соискание престижной кинопремии «Оскар» картину совместного производства Франции, Грузии, Армении и Украины — «Параджанов». Биографический фильм, посвященный выдающемуся режиссеру Сергею Параджанову, на самом деле способен побороться за высшую награду и достоин внимания не только зрителей Украины, но и всего мира. Мы не найдем в этом фильме таких банальностей, как личная жизнь, обсосанная и поданная под разными соусами, какие-нибудь простоты и мелодраматические обороты в сюжете. Н...ет, это не обычная «киношка», это — настоящее кино, сродни искусным картинам самого Параджанова. Фильм снят в стиле легкого сюрреализма, замешанного с элементами соцреализма (который, скорее всего, искусственно введено в картину, для того, чтобы подчеркнуть непохожесть Параджанова на героев того времени), окруженного легким флером французского кино, утонченного юмора и глубокой трагичности. В центре сюжета не Параджанов-режиссер, не Параджанов-гений, а Параджанов-человек со своими особенностями характера, со своей широтой души, со своей жизненной трагедией. Мы почти не видим лишних жизненных ситуаций, кроме тех, которые помогают нам раскрыть характер Сергея Параджанова. Мы видим, что он не просто гений, не картинка, не икона — он живой человек, который умеет радоваться, переживать, плакать. Он живой человек, который с высоты гениальности был брошен в самые низы социального непризнания. Он человек с трудной и трагической судьбой… На протяжении картины мы слышим украинские, армянские и российские песни, что иллюстрирует нам трудные реалии, в которых жил и творил Сергей Параджанов, и его непростой внутренний мир. Он, будучи армянином по происхождению, с грузинской примесью, не единожды был обвинен в украинском национализме (за фильм «Тени забытых предков»). Но такие обвинения (или, как сегодня это часто происходит среди националистов, — возвеличивания) в сторону Параджанова абсурдны. Он гений, а гений не знает ограничений. Ни в плане творчества, ни в плане идеологии. Параджанов повторяет судьбу многих людей Духа, которые страдали от советской власти только лишь за то, что их мировоззрение было шире, чем узкие лбы партийных деятелей. И национальность или политические взгляды тут не играют никакой роли (вспомните россиянина Гумилева, российскоязычного украинца Булгакова, украинского «националиста» Довженко — они одинаково были угнетенными властью за широту своей мысли; то же самое происходило и с Параджановым). Отдельного внимания заслуживает находка режиссеров насчет иллюстрации процесса снимания Параджановым его основных робот. В кадре одновременно находится оригинальное видео фильма («Тени забытых предков», «Цвет граната» и т. д.) и Сергей Параджанов в исполнении Сержа Аведикяна, который дает установки актерам оригинального видео. Монтаж сделан настолько мастерски, что зритель может и не догадаться, что он видит не оригинал, а синтез двух эпох. Дух фильма одновременно и какой-то легкий и будто бы вдохновленный фильмами Вудди Аллена и Жоанн Сфар (тот же «Гензбур, любовь хулигана» (Gainsbourg, vie heroique), 2010 год), и достаточно тяжелый и темный. После просмотра остается некий синтез света и тьмы, замешанных вместе. Это объясняется элементарно самим построением фильма, в котором свету гения противостоит темень номенклатуры советской власти — иллюстрация реалий жизни Параджанова. Всех перипетий фильма раскрывать не буду — во-первых, кто знаком с историей жизни Параджанова, тот и так знает, про что этот фильм, а во-вторых, лучше увидеть все собственными глазами, нежели сквозь чью-нибудь призму восприятия. Однозначно, что фильм заслуженно едет в Америку на премию «Оскар». И очень хочется надеяться, что подобные качественные киноленты будут и дальше появляться в Украине. Кому стоит смотреть: всем без преувеличения, так как фильм интересный и в плане биографическом, и в плане искусства. Кому не стоит смотреть: коммунистам и тем, кто ностальгирует по Советскому Союзу. Оценка по 12-бальной шкале: 11.Скрыть

Если пестрые голливудские ленты Вас больше не радуют, ресурсы приключенческой и исторической классики давно исчерпаны, а меланхойный Ким-ки-Дук не вызывает благосклонности в осеннюю непогоду, — самое время прибегнуть к просмотру эпатажного биографического арт-хауса как-то фильма о Параджанове. Куда лучше, если подобные порывы подкреплены хотя бы пользовательской осведомленностью в области тоталитарного прошлого и желанием ухватить порцию интеллектуального юмора. Фильм живой, стильный, поучительный. Патриоты будут рады увидеть в пе...речне стран-производителей украинский флаг. Клиповая стилистика, эффекты перемотки добавляют иррациональную живинку и французское настроение, отдаленно напоминая ленту «Генсбур. Любовь хулигана». Вцелом много удачных находок, присутствуют забавные метафоры, меткие цытаты. Антураж передает атмосферу соответсвующего периода и указывает на бесконечно креативную и вероломную натуру великого режиссера. Заслуживает внимания илюстрация стремлений Параджанова создать бесконечно богатый, идеальный этнофильм, а не однобокую псевдонациональную ленту. Возможность реализации этой идеи, по всей видимости, и пугала руководство великой страны советов, где талант и индивидуализм явно не шагали в ногу с пятилеткой и планами. Определенные шероховатости фильму все же присущи. Главная из них в том, что авторами фильма, равно как и творцами кино о Высоцком, некоторые особенности характера главного героя (заносчивость вместо присущего юмора и самокритики; эмоциональная нестабильность вместо комуникабельности и упертости) демонстрируются не в том свете, в котором их следовало бы доносить до современного зрителя. Не совсем те, и не в полной мере, хотя, надо полагать, не легко в полтора часа вместить жизнь такой широкой души человека… Смотреть-смотреть-смотреть! П. С. Пять баллов за попытку взабраться на шею генсенку на мир-труд-маевском параде:))) 9 из 10Скрыть

Отдельные эпизоды-этюды картины из разных фаз жизни режиссера в конце концов собираются в цельную композицию и возвращаются на круги своя. Это отдельные коллажи, из которых каждый зритель соберет свой собственный образ Параджанова. Превосходно в фильме бытописание, как художник идет от быта к бытию. В каждодневной скоротечной суете он находит прекрасное, вечное, будь то красавица жена, одетая и разукрашенная на манер полотен Ботичеллли или венецианских колористов. Он непрестанно творит, он творит самого себя и свое окружение. И люди, ...попавшие в орбиту его обаяния и влияния мгновенно преображаются. Ведь для него очень легко соткать прекрасное из обыденного, добавив лишь несколько необходимых штрихов. В иных сценах много условностей, абстракции, абстрагирования. Это эстетика немой комической. Особенно там, где жена его восклицает. «Прекрасен, но невыносим…» и уходит, бросая на него один единственный последний взгляд c заплаканными, полными восточной сентиментальности глазами а-ля Мэри Пикфорд. Как и в конце фильма, когда Параджанов признается, что кино для него- это великий немой. Чем меньше в нем слов, тем больше красоты и эстетики, выразительности и пластики. А в конце он и вовсе восклицает, что кино- скучное и чуждое ему искусство. Его скорее привлекает искусство изобразительное, выразительное, пластичное. Но он не может отказать себе в соблазне поставить все это в движение, вдохнуть в него бурлящий поток жизни. А как этот неугомонный артист, бродяга и поэт собирает мусор на свалке и превращает его в гармонию и органику. В этом и кроятся истоки параджановского вещизма, его неповторимого предметного мира и ощутимой эстетизации материальной действительности. Есть и некий эпатаж, откровенная эксцентрика. Особенно в сцене несостоявшейся дуэли со своим оператором, которая больше напоминала ранние вестерны Эдвина Портера и Томаса Инса и эстетику примитивистского периода кинематографа. Или, например, сцена с выброшенной во двор пленкой, которая прежде чем удариться об асфальт, свободно парит в воздухе, наподобие едкого серпантина- метафора режима, который обматывается и душит художника и в конце концов убивает его в прямом и переносном смыслах. Очень сочной получилась сцена сопоставления красочного мира царствия красоты художника и тусклого бесцветного бытия советской действительности- агитки, плакаты, политические карикатуры, в которых чувствуется явная декларативность, публицистика и пропоганда. И все это сепия, и все это серое, и на этом фоне- лукавый шалун, издевающийся над культом личности общества. Нет, ни эклектика, ни вульгарный китч, а именно буйство фантазии и яркая пестрота красок и их языческое, по восточному звонкое звучание. Кстати, самые впечатляющие сцены картины- это именно тюремные сцены. Синее небо в клеточку, серый цвет камней и сладкая свобода за колючей проволокой, как колючий ежик его обритой головы. Еще жена Светлана приходит его навестить. Потрясающая светотеневая моделировка и игра теней. она в ореоле света, а он в беспросветном мраке. Ночь и туман. Сумерки души. А потом скончалась его мать. Однако Параджанов, в отличие от героя «Постороннего» Камю Мерсо, очень резко отреагировал на эту горькую весть. Кстати, авторы картины весьма деликатно обошли все щекотливые и острые углы, связанные с нетрадиционной сексуальной ориентацией мастера, не впадая в крайности, присущие, например, тому же Альмодовару. Отдельная линия фильма- это сны художника (нет, не подумайте, я ни в коем образом не намекаю на фрейдистские или юнговские ассоциации). Особенно меткий- это счастливый образ детства и светлые образы его родителей. Итак, первый день вожделенной свободы. Дворик дома его родителей в Тбилиси… серо-голубые потолки, синяя гамма стен, напоминающая среднивековые армянские фрески и миниатюры, чем-то близкий эгейскому искусству (оттенки Средиземноморья). И на этом фоне- скромное одинокое бытие старца. Перед нами мудрый философ, мыслитель и большой эстет, который многое познал, однако слишком мало сделал. И он снова повторяет, «Я знаю, что ничего не знаю. Я любил, я созидал, я творил…» Он теперь один на один с самим собой, наедине со своими героями и их чарующими магическими образами. Рядом живет соседка, смахивающая на античную мойру (богиню судьбы) и языческую плакальщицу вместе взятых, которая падает в обморок, едва увидев своего идеала, идола, мужчину своей мечты- Марчелло Мастроянни. Кстати, визит его в лунную ночь больше напоминал бал у Воланда из «Мастера и Маргариты». Всем известно, как Параджанов умел проникать в культурные слои разных народов мира. И если бы его ненароком послали в Амазонию, то он уверенно снял бы лучший фильм об амазонских саваннах и живущих там патриархальных племенах. Театральный реквизит, бутафория и блестящая имитация фактуры. Куклы, марионетки, маски… трагедийность античного театра и архаическая эстетика пантомимы, фривольство среднивекового цирка и раскрепощенность венецианского карнавала и барочной комедии дель арте. Всему этому потивопоставляются серые подвалы, где ведутся допросы. Тесные, душные, давящие на человека, призванные сломить его волю и превратить в служебный винтик тоталитарной антидемократической и антигуманистической системы (о последнем неплохо было бы снять фильм-антиутопию). Довольно схематичными получились образы доносчиков, предателей. Булгаковская мудрость гласит. «Ведь всегда найдется кто-то, кто готов продать тебя за тридцать серебренников…» Параджанов всю жизнь носил терновый венец, сделелся агнцем. Он сам придумал и сделал из своей жизни фетиш распятого творца. Художника, жизнь которого во имя своего творения была принесена в кровавую жертву и сгорела на алтаре искусства. Замечателен финал картины, когда Параджанов приезжает в Национальный центр искусства и культуры имени Жоржа Помпиду и рассказывает зрителям, что живет он в доме своих родителей, что у него крыша протекает и что он спит с зонтиком. И что он искренне безумно счастлив, потому что это напоминает ему фильмы Феллини и Тарковского. А потом он поднимается по экскалатору, купаясь в лучах яркого солнца, которые греют его исстарадвшуюся душу. Его глубокий взгляд охватывает панораму Мекки искусств- города Парижа. Его взор направлен на созидание его неописуемой красоты и совершенства. Параджанов садится на скамейку. Вдруг он ложится на бок и начинает медленно засыпать. Он на облачке, он небожитель. Он уснул в своем же сне, в своем неповторимом царствии гармонии и красоты. Нету логического конца, а лишь иррациональная бесконечность… Фильму присуща огромная доля стилизации. Костюмы, декорации, да и вообще весь внешний антураж блестяще сделан под это данное время. Вообще, надо признать, общая цветовая гамма фильма довольно спокойная, не кричащая. Авторы нашли верную интонацию и гармонию между теплыми и холодными цветами. И потом, это взгляд извне, взгляд стороннего наблюдателя. которому подчас лучше видны иные подробности, важные детали, из которых вырастают целые сцены, эпизоды и в конечном итоге, законченный образ. Это в первую очередь смелый претенциозный перевод таинственной восточной души и ментальности для зарубежного зрителя. 8 из 10Скрыть

Кажется, Гете первым из литераторов заговорил о том, что в художнике — в широком смысле этого слова — живут два человека. Один — это, собственно, человек, личность, наполненный своими бытовыми проблемами и заботами. А второй — творец, тот самый, который останется в истории благодаря своим произведениям. И судить этих людей нужно по разным законам. Грубо говоря, нельзя оценивать полотна художника, не выбросив из головы мысли о том, что он, скажем, изменял жене. Именно поэтому перед создателем любой биографии стоит непростая задача: ему... нужно встать между скандалами-интригами-расследованиями, которые всегда сопровождают личность неординарного человека, и той хрупкой субстанцией творца, которую и уловить-то нельзя. Вот почему смотреть «Параджанова» было страшно: а ну как начнут копаться в грязном белье, пересказывая слухи пятидесятилетней давности? Но произведение интернационального производства удивило своей деликатностью. Честно говоря, я не являюсь знатоком биографии Параджанова — так, факты на уровне «Википедии». Мне намного приятнее конструировать образ автора поэтического кино по его невероятно стильным фильмам, которые хочется называть картинами. И похоже, что создатели «Параджанова» придерживаются такого же мнения. Наверное, таких историй, которые показал зрителям фильм, в реальности не было. Не уходила от Параджанова жена, бросив на прощание единственный театральный взгляд, не просил режиссер мальчишку кричать «Параджанов — гений!» в присутствии Мастроянни. Но фактам свойственно обрастать легендами, и, уходя в историю, герои могут позволить себе крикнуть потомкам громкий и пафосные фразы. А Параджанов — это уже история, личность, окруженная мифами. Обычно меня коробят рассуждения о том, как сделано произведение искусства: здесь вот метафора, а здесь — гипербола. «Как сделана «Шинель» Гоголя» — аж ухо режет такое название. Это что, табурет что ли? А тут почему-то хочется говорить о том, как фильм сделан, потому что найдены очень уж необычные бантики и рюшечки. Одни только коллажи в духе параджановского хобби чего стоят. Сомнительно, что мэтр мог позволить себе нечто подобное, но такой ход очень лихо вытекает из легенд о Параджанове как о человеке эпатажном. Коллаж составлен еще и из полотен украино-российско-армянского режиссера: Параджанов-герой как бы входит в собственные картины и объясняет актерам, как нужно играть ту или иную сцену, а потом перед зрителями появляются оригинальные кадры из «Теней…» или «Легенды о Сурамской крепости». А еще в фильме журчат чужие языки: армянский, украинский, французский. Всем известно, что Параджанов умел проникать в душу каждого народа, и наверняка снял бы лучший китайский или кубинский фильм, если бы представилась такая возможность. Да и незнакомое наречие всегда звучит волшебно — как заклинание. И это, конечно, сгущает ореол таинственности вокруг Параджанова. Нельзя не отметить, что оригинальные кинофрагменты, которые были искусственно вставлены в фильм-биографию, вошли в него очень гармонично: если не знать, что это частички совсем других картин, то можно и не заметить «стыков». Наверное, это и есть показатель того, что фильм о Параджанове вошел в резонанс с фильмами самого Параджанова: тот же неспешный ритм, та же немногословность, то же внимание к деталям. Такое погружение почему-то всегда греет душу. Живого Параджанова в фильме не получилось, получился образ, но в этом есть определенный шарм. Не знаю, как вам, а мне очень приятно думать, что жил на свете художник свободный от быта, который украшал свой дом клеткой со старым башмаком, видел красоту в тюремном мусоре, спал на парижской скамейке и не стеснялся говорить о том, что спит под зонтиком в своем старом доме с прохудившейся крышей.Скрыть

Биографическая картина — один из сложнейших жанров. Работа съемочной группы может вмиг разлететься, гонимая ветром как трепетный домик из соломы, чуть только зритель скажет: «Не верю!» Не возможно стать «тем самым», и максимально приблизиться к образу могут лишь единицы. Чуть другая — своя улыбка, свой поворот головы, свой прищур «выдаст» и «разрушит» работу над образом. И это нормально. Зритель должен это понимать. Но сложно, очень сложно видеть на экране чужого человека в образе своего друга, родственника, близкого… Принять эт...от фильм объективно, будучи участником тех событий, той реальности… Биографический фильм — смесь из фактов, рассказов разных людей и необходимых сюжетных домыслов. Чем меньше известно о герое — тем больше художественного вымысла. Или наоборот — когда при жизни героя о нем существует больше «сказок», чем знала сама Шахерезада. Причем, почти все герой сам о себе сочинил. Также на создателях фильма — биографии лежит огромная ответственность. Ведь с каждым годом людей, знающих героя лично и живших в его эпоху становится все меньше. Со временем станет некому рассказывать о нем; и эти рассказы будут передаваться, обрастая новыми «подробностями». Поэтому так важно максимально сохранить этот «сосуд духа» Параджанова. И это не только сам Параджанов — это вещи, что его окружают, семья, друзья, дом, город, Эпоха. В фильм «Параджанов» вложено очень много труда. Но удалось ли создателем сохранить и передать главное — дух Параджанова? На этот вопрос могут ответить только те, кто были в ту эпоху и знали Мастера лично. Нам же — новому поколению — остались в наследство «сказки Шахерезады». 9 из 10Скрыть