В прошлом году в Мариенбаде

Сказать, что я шокирован, не сказать ничего. Тема — сон внутри сна и путешествия по лабиринтам сознания как по мне одна из самых оригинальных в литературе и кинематографе (мне понравилась только задумка). В этой ленте нет ничего конкретного всё относительно. Каждый кадр представляется загадкой без разгадки. Это просто парализующее зрелище, психологический ужас для нервов зрителя. На моем жизненном пути встречались разные картины, одни были скучны, другие не раскрывали полноту сюжета, третьи отображали ошибки. Но такой вопиющей наглост...и я еще не видел. Фильм сделан так, что он несет в себе ярко выраженную претенциозность на шедевр при полной пустоте и непонимании законов жанра. Режиссура и операторская работа, единственные плюсы теряются на фоне ужасной сюжетной линии. Сюжета тут попросту нет, это какой-то хаотичный набор кадров. Ни развития, ни конфликта. Я считаю, что кадр должен чем-то дополнять предыдущий, то есть между ними должна быть связь. Каждый, наверное, помнит такую шутку как дети, задумав подшутить над своим товарищем, заворачивают в дорогую, блестящую упаковку вместо конфеты, например камень и отдают под видом подарка. Ребенок очень рад такой возможности вкусить ту желанную, вкуснейшую конфету, но, развернув ее, надежды на глазах улетучиваются и он разочаровывается. Такие же и мои ощущения от увиденного в этой киноленте. Разобрав и проанализировав, я пришел к мысли, что это драгоценный мусор. Лишь блестящая упаковка, а внутри нее разочарование. С самого начала фильма я почувствовал раздражение. Вообще мне нравится закадровый голос автора, но тут он был удручающим. Только представьте первые 20 минут, играет траурная музыка и повторяется раза четыре или пять один и тот же текст: ступеньки, ковры, гобелены, стены и еще одни стены… просто-напросто какой-то набор слов при этом показываются статические фигуры, которые не несут никакого смысла. Откровенно признаться, я хотел прервать этот киносеанс, но нашел в себе силы продолжить. Что вы думаете, этот ужас прекратился, наоборот траурная музыка все продолжала играть и эта белибердень про ковры и окружающую утварь звучала до самого конца. Это какой-то бред. Чтоб досмотреть фильм до конца я брал несколько вынужденных антрактов. Я редко пишу отрицательные рецензии, но этот фильм просто-напросто дырка от бублика.Скрыть

Загадочная, магическая история, мистическая. В неё попадаешь как в сон, медленно и неотвратимо, слушая как заклинание долетающие до слуха обрывки слов, которые становятся всё чётче, всё слышнее и понятнее, становятся осязаемыми. «Анфилады дверей и анфилады перекрытий…» «убранство века иного»… Итак, мы в лабиринте, в некой Гостинице. Коридоры, комнаты, переходы, зеркала — всё это нечто пространственно-временное и в то же время фантомное. Это — память. И тут идёт Представление. Театрик (На афише какая-то пьеса, вроде под псевдонимом ...немецкой писательницы Эльзы Бернштейн — Росмер). Действие на сцене плавно перетекает в общее действие, обрывки слов, недосказанных мнений по поводу когда-то произошедшего и теперь представленного, они то ли помогают, то ли — наоборот. И тут приходит мысль — всё взаимосвязано, бесконечно малое где-то незримо смыкается с бесконечно большим, это и есть Сама Бесконечность. Лента Мёбиуса. «Крутящаяся восьмёрка» — знак бескрайности… Иллюзорность происходящего усиливается вкраплением фрагментов, картин, кадров, разных по сути и времени. Неподвижность замерших фигур, вдруг остановленных чьей-то волей. Это, конечно же, Память… Герой бродит по ней, ищет и натыкается, снова уходя. Некая спиральность, спираль как основа всего — двойная спираль ДНК и спиральная лестница, со ступеньками-соединениями. Топтание по кругу и выход в конце концов на новый виток… Основных героев трое, они несколько условны и в тоже время извечны, «любовный треугольник» — Он, Она и её Муж (Мужчина). Все остальные проходят мимо как тени, как отражения, когда-то мелькнувшие по склере глаза-зеркала, как актёры, идущей на подмостках пьески… Мужчины на протяжении всего фильма играют в игру, предложенную Мужем и по сути беспроигрышную. Действие разгоняется по кругу, по лабиринтам коридоров, пустых комнат и переходов, выходит за рамки гостиницы — в геометрически правильный сад без теней с водным каскадом и статуями. Действие подспудно уплотняется, материализуется, но как-то всё равно зыбко… Это Память. Или Мысль. Или Мечта… Итог предначертан, как сама жизнь — от нас зависит лишь выбор, порой случайный, неосознанный, тех или иных карт в этой игре… Женщина как олицетворение Любви или Мечты погибает в прошлом, намёк слишком уж явный. Год назад или целую вечность тому как… И бродит теперь по залам и галереям этой Потусторонности, где всё уже произошло, но существует вне времени. Она заторможена и неясна как призрак, как тень, сама того не понимая или не желая признать. Он пытается разбудить её, растормошить как спящую царевну. Она жива в его памяти, но и только… И тут, под занавес, кадр как бы слипается… Голосом главного Героя говорит… Муж! Это его память. Это его рассказ. Нет никакой «троицы» и не было, есть только Он и Она. Как их изначально сотворил Господь. И постоянно повторяющаяся драма, трагедия ошибки. Быт, земное и плотское убивают Любовь, комкая в потных ладонях хрупкие и хрустящие крылья бабочки… Так или иначе, но Он каким-то образом смог разбудить Её. Смог уйти из лабиринта в сад и… Куда дальше мы не знаем. Мы выпадаем из повествования как из сна, неожиданно и неотвратимо. А может и не ушёл он никуда, а остался в «завтрашней» пустой комнате в теле Мужа. А ушла как видение его Память, с Его Любовью… На чёрном фоне фасада Гостиницы горят (то ли холодно, прощально, то ли тепло и зовуще) несколько окон. Вроде семь. Одно, три, четыре в разных рядах, на разных этажах… Попытайтесь теперь сами погасить их, начав Игру, и не остаться в последнем… Или всё-таки — остаться?.. 10 из 10Скрыть

Признаюсь, есть у меня некое предубеждение относительно откровенно авторского, откровенно «не для всех» кино. Когда каждый кадр красуется своей «недлявсехностью» и «авторскостью», как и прочими неологизмами. Но всё же «В прошлом году в Мариенбаде» — именно тот тип того самого откровенно авторского и несомненно экспериментального кино, против которого отрицания в моей голове не работают. И на примитивный вопрос «нравится?» я примитивно готова ответить «нравится». Убеждена, что этот фильм стоит воспринимать не на логически-выверен...ном, объективно-строгом уровне, а скорее на эмпирическом. Фильм, который нужно прочувствовать. Потому и определения хочется подобрать соответствующие. Фильм пыльно-бархатный, похожий на запах старомодных, но провокационно сильных духов. Возможно, секрет в сюжете. При всей нарочитой искусственности картины сюжет здесь на удивление прост. И это в чём-то подкупает. Сам режиссёр Ален Рене, описал его буквально одной строкой: «Мужчина предлагает женщине прошлое, женщина отказывается от него, потом, по-видимому, принимает. А может быть и нет». Это последнее «а может быть и нет» — ключевая фраза, которую можно применить ко всему происходящему, показанному, снятому, написанному относительно этого фильма. Чем дальше смотришь, тем чётче понимаешь, что под ногами зыбучие пески, что форма настолько превалирует над содержанием, что это содержание покорно сдаётся на милость победителю. Начало фильма, похожее на введение в состояние гипноза, с повторяющимся закадровым текстом, виртуозная работа оператора Саши Вьерни, о которой было уже сказано немало, диалоги персонажей, ненавязчиво размывающие границы пространства и времени… И всё это в нарядах, собственноручно созданных Коко Шанель. Искать скрытый смысл фильма можно долго и успешно. Миф об Орфее и Эвридике? Прекрасно, похоже. «А может быть и нет». Отражение современного автору французского общества? Логично, правдоподобно. «А может быть и нет». Рассказ о сновидении, сумрачная попытка изобразить лимб? Интуитивно похоже. «А может быть и нет». Даже само название созвучно этой вечной оговорке. Был ли это прошлый год? Был ли это Мариенбад? Сегодня фильм, претендующий на оригинальность, стремится к сложности, некоей «накрученности», нагромождении. Возможно, на фоне этих показательно старательных попыток «зыбучие пески», в которых тонет реальность «В прошлом году в Мариенбаде», особенно притягательны. Как загадка, у которой не подразумевается решения. Однако эта незавершенность картины, отсутствие внутренней гармонии мешает мне назвать фильм шедевром. Но, безусловно, это была прекрасная партия в ним. 8 из 10Скрыть

Главной задачей кинематографа всегда было не столько препарирование бытующей реальности с последующим проецированием её на плёнку, сколь множественное продуцирование новых иллюзий, в которые по собственной воле оказывается вовлечённым и увлеченным сам зритель, становящийся жертвой обманов зрения, слуха, речи и осязания. Главной же задачей французской Новой Волны был тотальный отказ от привычного киноизьяснения, переизобретение заново не только кинематографических форм, но и всего содержания, переход кинематографа в иное, подчас радика...льное и потустороннее бытование. И эти же цели, но только в космосе литературном преследовали французские неороманисты, главной задачей которых было сотворение чистой, беспримесной идеологически, литературы. В 1961 году чистое кино и чистая литература сошлись вместе в самом загадочном фильме ХХ века «В прошлом году в Мариенбаде». Этот фильм, ставший плодом совместных усилий Алена Рене и Алена Роб-Грийе, в сущности своей является главной кинематографической иллюзией современности, играющей с пространством, временем и памятью без единого блефа, причём лишь этими темами картина едва ли ограничивается, хотя они и являются столпами творчества Рене. Построенный на исключительной образности, маниакальном эстетстве порой ради самого эстетства, фильм отвергает даже любые намеки на развитие сюжета, который не более чем формальность, ещё одна условность в потоке сотен иных условностей, наслаивающихся друг на друга, но без ломки насыщенного, совершенного кадра, порой рвущегося на алогизмы и абстракции. Замкнутый в неких сумеречных пределах отель, где обитают Мужчина, Женщина и ещё один Мужчина, уже является иллюзией, в которой нет правил геометрии. И такой же иллюзией являются наши герои, пытающиеся постичь того, что не было или было совсем не таким как кажется. Любовная интрига это не более чем виньетка в истории, очищенной от шелухи признаков реальности как таковой, реализма и лиризма. Важен не факт того, что было год назад в Мариенбаде, ведь по Грийе и сам Мариенбад не больше чем иллюзия, невоплощенный до поры до времени фантом, место силы, где суждено найти ответы на вопросы мироздания, обрести смысл жизни тем, кто был когда-то жив, влюблен и идеален. Состоящий из множества реальностей, существующих в меняющихся по ходу фильма декорациях, но в сопровождении неизменяемых диалогов героев, фильм Алена Рене будто стремится подвергнуть сомнение всю природу человека, разрушив перед ним стены между сознанием и подсознанием, жизнью и смертью, сном и явью, причём что есть первичным так и остаётся неразгаданным. С другой же стороны фильм Алена Рене прочитывается как история одной блуждающей души в поисках новых воплощений. Мужчина — это Высший Разум, Господь Бог, если угодно, тогда как Женщина — это Сущность, Материя, им порождённая. Разум с тщетой пытается напомнить Сущности о её прошлых жизнях, прошлых встречах, прошлых реальностях. Разум первичен, Материя вторична. Разум всем управляет, Материя не способна совладать с Хаосом, она обречена на вечные скитания то в Аду, то в Чистилище, ибо Эдем ей недоступен. Ни земной, ни поднебесный. Сущность полна губительных сомнений, её искушает Третий, Дьявол, обитающий в этом отеле, этом преддверии конца всего сущего, где время размыто, где нет прошлого, настоящего и будущего. Нарратив ленты становится коматозным, Рене уже объясняется только образами, навеки забыв о существовании сюжета. В конце концов, все к чему ведёт и Рене, и Грийе это поиск Высшего Знания, Всеобъемлющего Единства, Абсолюта, открывающего ключи ко Вселенной, которая для развоплощенной в множестве своих жизней, но ничего не помнящей Материи пока что недоступна, как и Истина. Как и Жизнь, как и Смерть, которая, вполне возможно, является такой же иллюзией в иллюзии в иллюзии. Игрой Первого с Третьим, результат которой для Второй предрешен изначально, а потому скитания одинокой души, беспрестанные блуждания этой души просто бесконечны, ведь она забыла все, особенно самое себя. И был ли прошлый год, Мариенбад, сад во Фредериксбурге? Возможно, ничего не существует вовсе, а есть лишь Великая Пустота, маха-шуньята, которая и является всем истинным и неизбежным. Нашей настоящей реальностью.Скрыть

Главной задачей кинематографа всегда было не столько препарирование бытующей реальности с последующим проецированием её на плёнку, сколь множественное продуцирование новых иллюзий, в которые по собственной воле оказывается вовлечённым и увлеченным сам зритель, становящийся жертвой обманов зрения, слуха, речи и осязания. Главной же задачей французской Новой Волны был тотальный отказ от привычного киноизьяснения, переизобретение заново не только кинематографических форм, но и всего содержания, переход кинематографа в иное, подчас радика...льное и потустороннее бытование. И эти же цели, но только в космосе литературном преследовали французские неороманисты, главной задачей которых было сотворение чистой, беспримесной идеологически, литературы. В 1961 году чистое кино и чистая литература сошлись вместе в самом загадочном фильме ХХ века «В прошлом году в Мариенбаде». Этот фильм, ставший плодом совместных усилий Алена Рене и Алена Роб-Грийе, в сущности своей является главной кинематографической иллюзией современности, играющей с пространством, временем и памятью без единого блефа, причём лишь этими темами картина едва ли ограничивается, хотя они и являются столпами творчества Рене. Построенный на исключительной образности, маниакальном эстетстве порой ради самого эстетства, фильм отвергает даже любые намеки на развитие сюжета, который не более чем формальность, ещё одна условность в потоке сотен иных условностей, наслаивающихся друг на друга, но без ломки насыщенного, совершенного кадра, порой рвущегося на алогизмы и абстракции. Замкнутый в неких сумеречных пределах отель, где обитают Мужчина, Женщина и ещё один Мужчина, уже является иллюзией, в которой нет правил геометрии. И такой же иллюзией являются наши герои, пытающиеся постичь того, что не было или было совсем не таким как кажется. Любовная интрига это не более чем виньетка в истории, очищенной от шелухи признаков реальности как таковой, реализма и лиризма. Важен не факт того, что было год назад в Мариенбаде, ведь по Грийе и сам Мариенбад не больше чем иллюзия, невоплощенный до поры до времени фантом, место силы, где суждено найти ответы на вопросы мироздания, обрести смысл жизни тем, кто был когда-то жив, влюблен и идеален. Состоящий из множества реальностей, существующих в меняющихся по ходу фильма декорациях, но в сопровождении неизменяемых диалогов героев, фильм Алена Рене будто стремится подвергнуть сомнение всю природу человека, разрушив перед ним стены между сознанием и подсознанием, жизнью и смертью, сном и явью, причём что есть первичным так и остаётся неразгаданным. С другой же стороны фильм Алена Рене прочитывается как история одной блуждающей души в поисках новых воплощений. Мужчина — это Высший Разум, Господь Бог, если угодно, тогда как Женщина — это Сущность, Материя, им порождённая. Разум с тщетой пытается напомнить Сущности о её прошлых жизнях, прошлых встречах, прошлых реальностях. Разум первичен, Материя вторична. Разум всем управляет, Материя не способна совладать с Хаосом, она обречена на вечные скитания то в Аду, то в Чистилище, ибо Эдем ей недоступен. Ни земной, ни поднебесный. Сущность полна губительных сомнений, её искушает Третий, Дьявол, обитающий в этом отеле, этом преддверии конца всего сущего, где время размыто, где нет прошлого, настоящего и будущего. Нарратив ленты становится коматозным, Рене уже объясняется только образами, навеки забыв о существовании сюжета. В конце концов, все к чему ведёт и Рене, и Грийе это поиск Высшего Знания, Всеобъемлющего Единства, Абсолюта, открывающего ключи ко Вселенной, которая для развоплощенной в множестве своих жизней, но ничего не помнящей Материи пока что недоступна, как и Истина. Как и Жизнь, как и Смерть, которая, вполне возможно, является такой же иллюзией в иллюзии в иллюзии. Игрой Первого с Третьим, результат которой для Второй предрешен изначально, а потому скитания одинокой души, беспрестанные блуждания этой души просто бесконечны, ведь она забыла все, особенно самое себя. И был ли прошлый год, Мариенбад, сад во Фредериксбурге? Возможно, ничего не существует вовсе, а есть лишь Великая Пустота, маха-шуньята, которая и является всем истинным и неизбежным. Нашей настоящей реальностью.Скрыть