Трудно быть Богом. Все комментарии

«Трудно быть богом» братьев Стругацких очень сильно впечатлила, в одной книге сконцентрировано множество философских и повседневных проблем: человечность вне зависимости от технологического прогресса, любовь, поддержка, безразличие, жестокость и так далее. Узнав об экранизации обрадовался, увидев трейлер — вдохновился. Посмотрел фильм (в кинотеатре) и что можно сказать: «Жаль, что не получилось экранизации» Плюсы: Атмосфера — полнейшее ощущение присутствия (и без хвалённого 3-Д, заметьте). Черно-белое кино, звуковое сопровождение, воссозданн...ое средневековье, (грязное, скользкое, абсолютно неприятное) в него веришь сразу же, и отдельное спасибо операторской работе, она на высшем уровне. Минусы: Полное погружение в фильм пошло против него. То, что показывают на экране вызывает сильный физический дискомфорт. Я не сторонник того, чтобы на весь экран демонстрировали то, на что смотреть абсолютно не хочется, особенно если это просто сцена или кадр, не несущая смысловой нагрузки. Фильм идет почти 3 часа, слишком долго, на мой взгляд. Итог: Минусов много, но в целом мне фильм понравился за атмосферу средневековья (если рассматривать его отдельно от книги), но не в коем случае не сравнивать с книгой. Это почти одинаковые по сценарию произведения, но вот содержание их совершенно различны.Скрыть

Трудно быть знаменитым. Кажется, публика проглотит и объяснит любой выверт и насилие над сюжетом. Но, увы, из г-на (в буквальном смысле этого слова) не сделаешь конфетку (как говорили в советские времена). А г-на в фильме Алексея Германа более чем достаточно. Хорошо, что изображение черно-белое, а то бы у половины зрителей случился рвотный рефлекс. Но самое печальное, что фекалии так и остались фекалиями, погребя под собой все остальное. Повесть братьев Стругацких с четко выстроенными характерами и мотивацией героев, динамичным сюжетом ...превратилась в какой-то балаган. Достаточно сравнить сцены сбора землян на болотах. У Стругацких на этих встречах обсуждалась стратегия спасения местных интеллектуалов и переправки их в безопасное место. Причем почти все земляне — высокопоставленная знать, которая не только наблюдает за событиями, но и может в любой момент в них вмешаться. У Германа же это превращается в сборище пьяных ярмарочных шутов. Любая тайная полиция без труда вычислила бы их и переловила поодиночке. А разъезды на грузовике по болотам (не забываем, что на дворе — Средневековье), кишащими беглыми каторжниками, и вовсе смахивает на бред. В общем-то, понятно, почему Герман взялся за эту тему. Захотелось напоследок потягаться с Тарковским, лучшим его фильмом — «Андреем Рублевым». У Тарковского тоже половина фильма проходит в грязи и под дождем, но там они почему-то воспринимаются только фоном, перерабатываемым после в высокое искусство. А не менее кровавая эпоха показана секундными эпизодами с порубленными посадскими и раздуванием кровавого пузыря из шеи мужика, да небольшой сценой казни монаха. А какой высокий художественный смысл в детальном смаковании вываливающихся из тела кишок — я, например, не понимаю. Да и в суперменство главного героя, в одиночку порешившего целое войско, верится как-то с трудом. У Стругацких заканчивается все куда логичнее. Когда Румата, взяв мечи, идет поквитаться за свою возлюбленную с доном Рэба, земляне с дирижаблей забрасывают город сонными бомбами и вытаскивают его оттуда. Ибо убивать, как бы этого не хотелось, нельзя. На мой взгляд, фильм отвратный. Смотрел порциями по 20—30 минут. Больше не мог. 6 из 10Скрыть

На удаленную от Земли планету из ХХII века прибывает группа ученых-землян из Института экспериментальной истории. Лелеляющих надежду увидеть новый Ренессанс ученых, инфильтовавшихся в общество одного из ведущих государств данной планеты под названием Арканар, во главе с Антоном, принявшем имя дона Руматы Эсторского, ждет на Арканаре не Эдем духовного Возрождения человечества, а Ад дремучего Средневековья. До определенного времени земляне выполняют роль наблюдателей, отстраненно следящих за ходом исторического процесса, но, когда власть на Аркан...аре захватывают представители зловещего «Черного братства», Румате к ужасу своему приходится вмешаться. Алексей Герман-старший, главный представитель гиперреализма, натуральной школы и метакинематографа всего русского кинематографического пространства второй половины ХХ века, главный ниспровергатель сюжетных вавилонских башен и типического нарратива, экранизировать одну из крупнейших философско-фантастических повестей братьев Стругацких «Трудно быть Богом», входящую в антиутопическую дилогию «Мир Полудня», пытался еще на излете 60-х годов, буквально спустя 5 лет после публикации произведения, но судьба распорядилась так, что лишь спустя многие годы творческих изысканий и кинематографических одиссей, путем постепенного завоевывания Германом статуса незыблемой величины, в 1999 году он приступил к сьемкам своей, пожалуй, самой неординарной, мрачной, выходящей за рамки обычного кино, программной картины, которая в невыносимых муках рождалась на протяжении 15 лет и была завершена лишь после безвременной кончины Мастера, став своего рода масштабными эпитафией и завещанием поколениям прошлого, нынешнего и грядущего. Впервые окончательно завершенная лента «Трудно быть Богом» от Алексея Германа-старшего, символически законченная сыном режиссера и его женой Светланой Кармалитой, также написавшей совместно с ним литературную основу фильма, была представлена на прошлогоднем Римском кинофестивале, став настоящим событием для зрителей и критиков. Будучи выдержанным в привычной для режиссера шероховатой, близкой к документальной неотрепетированной реальности черно-белой гамме, на сей раз многократно помноженной на чудовищный метареализм и тошнотворный физиологизм, «Трудно быть Богом» тем не менее производит на зрителей завораживающее садомазохистское впечатление. Как и Андрей Тарковский в «Сталкере», Герман предпочел всего лишь использовать художественную палитру произведения Стругацких, по сути же деконструировав и дешифровав сюжетную канву как таковую. В этом фильме с мучительно длинным трехчасовым хронометражом сюжет есть, конечно, но чисто символический, ибо для Германа становится первичной тема дегуманизации и взращивания в социуме системы тоталитаризма и подавления всякой свободы. «Трудно быть Богом» — это картина, которой априори было суждено быть вписанной в историко-политический, философско-религиозный и социально-экономический аспект не только России, но и мира всего. Данный фильм никак не мог выйти после подавления «пражской весны» и литературно-общественного движения «Шестидесятников», ибо Герман был еще слишком молод для столь сильнейших обобщений. Не пришло время для дона Руматы и в период перестройки и гласности, и в период безумного криминального хаоса и либертинажа 90-х годов, и лишь сейчас, когда вновь наступила эпоха перемен, когда вновь возрождаются диктатуры и поднимаются кроваво-красные стяги со свастикой, когда Император требует свой кровавый томатный кетчуп, а республика Сало восстает из пепла и праха десятилетий, пришло время напомнить обществу, что его ждет в таком случае. Отринув всякий конформизм и используя натуралистично-девиантные изыскания Босха, Пазолини и Мэриэн Дора (странно, но фильм обьективно перекликается и с малоизвестной «Меланхолией ангелов» 2009 года), Алексей Герман в «Трудно быть Богом» показывает не Ад даже, а что-то намного-намного-намного хуже. Он показывает преддверия грядущего Апокалипсиса — и духовного, и физического. Арканар — это мир без Бога, но и без Дьявола, скопище грязных, испачканных кровью — и своей, и чужой, — спермой, фекалиями недочеловеков и нечеловеков, которые совокупляются сами с собой, друг с дружкой, с животными, творят безумства во имя черных или серых власть имущих, не суть важно, ибо между ними единственная разница лишь в степени извращенности и садизма. Нужен ли был им Мессия, коим и является Румата в исполнении Леонида Ярмольника? Литературный первоисточник говорил, что да и Стругацкие верили в спасение Арканара, погрузившегося в нескончаемую бездну насилия и смерти, в кровавую пляску изощренной резни и унижения. Однако Герман уже не столь позитивно настроен и фильм, решенный композиционно как эдакий бессюжетный карнавал бесчестья, каннибальский пир Валтасара и булгаковский бал Сатаны со снаффом, некрофилией и копрофилией, отвергает для Арканара положительный Исход. Не нужен арканарским нечеловекам Мессия и спаситель. Гуманизм Руматы терпит крах перед вселенским инфернальным кошмаром, который, по Герману, нужно лишь переждать, пережить, чтобы потом тоталитарная система сама себя сожрала и сожрала своих детей, ведь даже дремучее ханжеское Средневековье рано или поздно завершится. История пойдет по пути прогресса и над мирами дальней планеты, на которой и находится Арканар, когда-то засияет желтое солнце, а не мутная кровавая Луна. Но вот когда именно это случится Герман не уточняет, учитывая сомнения режиссера вообще в свержении диктаторской системы, ведь что ждет эту планету потом. Вакуум, который может породить лишь еще большие вихри насилия, которые уже захватят всех, в том числе и нейтральных наблюдателей. И тогда уже реально предстоит выбирать между Богом и Чертом, но кто есть кто из них узреют немногие.Скрыть

Трудноописуемая мерзость. Без начала и конца — кровь, вонь, испражнения, и все в том же духе. Нас пытаются уверить, что во всем этом присутствует некие «смысл», «глубина» и прочее. Но их там нет. Судя по всему, психически нездоровый человек вывалил на экран свое внутренне «я», свое видение этого мира. Может быть, это и интересно специалистам в этой области, но зачем же навязывать здоровым людям это зрелище как эталон? Сюжета как такового нет. Если человек не читал повесть Стругацких, то вообще ничего не понятно — единого повествования нет, е...сть какие-то не связанные друг с другом отрывки. Работа камерой осуществлена в стиле Гай Германики — носится вокруг объекта, в нее постоянно смотрят, что раздражает. Все постоянно чего-то нюхают, сморкаются, плюют и т. д., что тоже удовольствия не доставляет… Как человек, отработавший в МВД 10 лет и видевший не один труп и в разных состояниях, могу сказать, что людей, которые восхищаются этой дрянью, хорошо бы сводить в морг. Пусть там повосхищаются. А также попринюхиваются и порассуждают и каких-то там «глубинах». А вся «глубина» здесь — наср… ли и сняли это дело крупным планом. Вот и все.Скрыть

Туман, грязь и отходы жизнедеятельности — это три основные составляющие этого творения. Все это в черно-белом цвете, по всей видимости для того чтобы подчеркнуть, что дело происходит в средние века. Поначалу вся эта комбинация вызывала чувство отвращения, но примерно через пол часа картинка стала привычной. Однако, длинные, чрезмерно затянутые сцены с детальным показом всех вышеупомянутых «прелестей» жизни начали вызывать недоумение: где развитие сюжета-то? Атмосфера создана, эффект достигнут и казалось бы пора переходить к повествованию. Н...о нет, события продолжают развиваться со скоростью улитки, притом понять что происходит без прочтения книги и/или просмотра предыдущих экранизация было бы вообще невозможно. Герои ведут себя абсолютно неадекватно, при этом еще и диалоги прописаны отвратительно. Выкапывать среди этой грязи какие-то высокие человеческие порывы, глубокие душевные терзания желания не возникает. Не понятно как это можно усмотреть например в перманентно пьяном и не способном нормально связать несколько слов герое Ярмольника. Экранизация 1989 года по сравнению с этим просто шедевр. 2 из 10Скрыть

Я долго откладывал просмотр этого фильма, предчувствуя, что обязательно будет развитие киноязыка, созданного в «Хусталёв, машину». У меня двойственное отношение к фильмам Германа. С одной стороны — безусловно, это выдающееся явление в кино, с другой — мировидение, — пессимистичное, экзистенциально-опустошённое, — раскрытое в них режиссёром, мне чуждо. «Мой друг Иван Лапшин» — один из моих любимых фильмов. «Хрусталёв» мне понятен с точки зрения киноповествования, в нём горит, плавится такой высокой сложности и многомерности новый подход худо...жника к материалу, создающего свой метод, что бывает просто интересно наблюдать за тем и разбирать то, как это сделано. Да, фильм тяжёл для восприятия, но со стороны зрителя он может найти отклик, понимание. Это в своём роде совершенно уникальный, непревзойдён тип киноязыка. Я всё пытаюсь подойти к «Трудно быть богом»… Например, я оправдывал это возможностью увидеть нечто вроде гринуэевских «движущихся картин», где эстетство может вытеснять смысловое содержание («Книги Просперо»), тут вроде есть куда двигаться: я ожидал много брейгелевских планов, средневековую тоску и фотопортрет эпохи «тёмных времён». Я ожидал жёсткие и даже ужасающие аллегории на современность, на человечество в целом. Но то, что я увидел, меня по крайней мере разочаровало. Дело даже не в постоянном тыкании зрителя в грязь. Я имею в виду не только ту размытую дождями и нечистотами землю («состав земли не знает грязи), но и изливающиеся физиологические потоки (с точки зрения художественного замысла это может равняться обсценной лексике и всё-таки может быть оправдано). Дело даже не в идейной пустоте фильма, не в содержательной скудости. Я честно пытался понять замысел автора, его идейную и эстетическую подоплёку. Всё это можно найти, если отвлечься от картинки и теоретизировать. В самом фильме нет ни эстетики, ни сюжета, ни смысла. Я не могу оправдать картину, в которой вся человеческая вселенная неправдоподобно, нарочито и нелепо облеплена — и физиологической в том числе — грязью. Если в кадр попадает изящная рукотворная деталь — мастерски сшитая одежда, обувь, кольчуга и т. п. — она обязательно должна быть изуродована комьями грязи. Абсолютно неправдоподнобное изобилие грязи в локусе, где разворачивается действие, просто-напросто отпечатывает в мозгу мысль о намеренном, прицельном арт-обстреле ею зрителя. Режиссёрская воля подавляет всякую актёрскую игру и эмоциональность, всякое сопротивление здравого смысла: откуда, в конце концов столько грязи-то? почему действия героев должны быть такими нелепыми и беспомощными? цивилизации просто невозможно выжить при такой царящей в кадре антисанитарии. Люди одеты в грязь, вымазаны в грязь, едят грязь, дышат грязью. Ещё одна несостыковка: откуда Румата достаёт в этом грязевом мире такие чистые, почти ажурные белые платочки? Ему, самому уже почти регенерировшему в грязевое чудовище. Момент этого волшебства постоянно замалчивается. И таких несостыковок много по фильму. Фильм очень сильно понижает эмоциональный фон. Можно несколько дней отходить от картин этого бесконечно размазываемой по экрану грязи. Собственно, весь фильм кажется настолько сырым, плохо состыкованным, невыдюженным коллективом авторов, что напрашивается единственное сравнение — с тем комом грязи, который раздавливает в ладони дон Румата. Я считаю, что автор не справился с материалом, не вытащил огромную, тяжёлую повозку замысла из жидких, селевых пластов визуальных нагромождений. К сожалению, не могу посоветовать этот фильм к просмотру…Скрыть