мама!. Все комментарии

Старина Даррен. Он никогда не снимал пустых фильмов. Не снял и сейчас. Здесь скорее прослеживается аналогия с привокзальной шаурмой. То есть вроде и неплохо, может даже вкусно, но не заслуживает эта мешанина из слабо прожаренных идей и плохо размороженной морали оценки выше 7 из 10. А уж тем более «Хоспади 10 из 10, аффтар, хочу от тебя детей!». Это говорит о всех положительных рецензентах только одно: ничего лучше пресловутой шаурмы они в своей жизни не ели. Чёрт побери, да даже ничтожество вроде меня видало философичные солянки куда лучше. Бл...естящий Реквием по мечте, к примеру. А если показать всем восторженным психологическое оружие по типу Евангелиона… Им же крышу снесёт; первая половина счастливчиков забьётся в угол и будет отрицать происходящее, а вторая немедленно начнёт попытки покинуть своё бренное тело. Страшное дело. Итак. Поговорим, собственно, о фильме. мама!, как написано на великом и ужасном кинопоиске — триллер, драма, ужас. И если с первыми двумя я могу согласиться, то с третьим… увольте. Это крайне слабый ужастик, если это действительно так. Но, хочу заметить, как триллер он очень даже хорош. Всё дело здесь в таланте режиссёра, в его умении «нагнать саспенса». И, действительно, от напряжения во время просмотра вот-вот треснет череп. Это довольно странное напряжение, к слову. Оно является следствием дикой ненависти и раздражения, вызванные, в свою очередь, возведёнными в абсолют образами тупой толпы, тупых людей, тупого мужа. У меня негодование в крови принялось принимать твёрдую форму от того, насколько здесь все гиперболизированные ублюдки. И этим фильм хорош. Он выезжает на эмоциях. Погодя с написанием рецензии хоть пару часов, все бы они улетучились. И в таком случае моя писанина, я уверен, уже бы никогда не увидела свет. Но вот я здесь. Давайте о хорошем. Дженнифер Лоуренс. Она хорошая актриса, думаю это ни для кого не секрет. Жаль что её талант не всегда находит должное применение. Но здесь она шикарна. На ней весь фильм и держится, честно говоря. Того же, к сожалению, я не могу сказать о других актёрах. Муж получился абсолютно пресным, он забывается, как только покидает кадр. Со второстепенными персонажами всё несколько сложнее. Актёрам и работать то тут было не с чем. Это отчётливо показал блеклый персонаж крайне харизматичного старичка Эда Харриса. Стоит также сказать, что незаурядная операторская работа вкупе с решением отказаться от саундтрека тоже внесли свою лепту в построение хорошего фильма. Жаль что всему этому помешал хлипенький фундамент сей картины — её никчёмный сценарий. Он попросту не смог выдержать всего того информационного поноса, которым его одарил Даррен. Также в крайней степени раздражал этот топорный символизм и вездесущие метафоры. К примеру, сердце дома, которое нужно чтобы даже бедняги, перенёсшие лоботомию, поняли эту детсадовскую идею. И я чуть в осадок не выпал, когда в четвёртой сцене с этим самым сердцем оно остановилось. 4 — число смерти, ребятишки. До всех дошло? О боже… So deep, abstract… Ахах. Ну чем вам не комедия. Эту ситуацию вдобавок усугубляют слабенькие CGI эффекты, в которых, в таком количестве, (особенно учитывая небольшой бюджет) абсолютно нет нужды. В общем, резюмирую. Исходя из всего мною вышесказанного, к сожалению, в этот раз у Даррена Аронофски из под пера вышла весьма безвкусная картина с присущей ему очаровательной стилистикой. 7 из 10Скрыть

Не являюсь почитателем трудов Аронофски, не смотрел толком ничего с Лоуренс, Бардема знаю только по «Скайфолл» и стараюсь избегать фильмы, имеющие сильную связь с темой религии. Все это вместе долгое время сдерживало меня от просмотра нового фильма, о котором так много говорили, но который не получил ни одной номинации на «Оскар». Посмотрев же его, я убедился в таланте художника Аранофски, полюбил как актрису Дженнифер Лоуренс, понял, насколько правы были те, кто говорил об особой харизме Хавьера Бардема и остался в недоумении по поводу отсутст...вия должного внимания со стороны Академии. Если вы еще не посмотрели фильм, для своего же зрительского блага прекратите сейчас же читать эти рецензии Вам не нужно знать о фильме ничего, кроме того, что он является аллегорией. Заблаговременное осознание этого, возможно, поможет вам легче переносить множественные «Какого черта это значит? И что вообще происходит?»-моменты, которые, непременно, будут возникать во время просмотра. Мне это помогло. В самом деле, не читайте больше ничего. В наш век достаточно редко возникает возможность посмотреть созданный с умом и художественным видением фильм, не имея понятия о том, чего от него ждать. Не лишайте себя этой возможности. Есть вероятность, что после вы будете благодарны себе за то, что сдержали свое любопытство. Аронофски напомнил, зачем люди придумывают и рассказывают истории Конечно, Даррен Аронофски не единственный в мире кино, кто старается по возможности напоминать об этом. В том же 2017 об этом напомнили (среди прочих) Дени Вильнев («Бегущий по лезвию 2049») и Кристофер Нолан («Дюнкерк») и вообще если так уж подумать, то фильмов, предлагающих зрителю что-то большее, чем просто визуальное зрелище, ежегодно выходит не так уж и мало, как могло бы показаться из-за всех этих супергеройских фильмов, выходящих в прокат каждые два-три месяца. Однако все же редко появляются такие фильмы, которые в той или иной мере изменяют наши представления о возможностях киноповествования и/или напоминают нам, что кино — это искусство, что оно способно на гораздо большее, чем просто отвлечь зрителя от будничной жизни и развлечь его; эти редкие фильмы демонстрируют возможности кино: они заставляют нас испытать настоящие эмоции, заинтересоваться чем-то, помечтать о чем-то, они открывают нам что-то новое или предлагают иной, свежий взгляд на то, что нам казалось банальным и скучным. Для меня «мама!» — один из таких редких фильмов. Я ничего не понимал и наслаждался этим Каким замечательным зрительским опытом был мой первый просмотр! Постоянно возникающие вопросы, попытки уловить скрытый смысл в диалогах и в каждом кадре; и вызываемые происходящим на экране эмоции, нарастающие точно тогда, когда этого хотел Аронофски… Режиссер помещает зрителя в лабиринт без каких-либо объяснений и заставляет самостоятельно искать из него выход. Как много фильмов предлагают такое? Единственное, по поводу чего я не определился, нравится ли мне это или нет, — это то, что в итоге Аронофски все-таки берет зрителя за руку и направляет его к выходу из лабиринта (пусть и не выводя из него). Вернее, я точно не против этого, но, возможно, фильм понравился бы мне еще больше, если бы в конце режиссер не оставил для зрителя такие (достаточно) явные намеки. «Я-то понял, в чем смысл… ну и что? Для меня — ничего нового» Подобные слова недовольных зрителей в адрес этого фильма встречаются очень часто. И я их полностью понимаю, основная идея фильма и для меня не оказалась откровением (и вряд ли для кого-то окажется — современный человек, какого бы мнения он ни был по поводу темы, поднимаемой в этом фильме, к сожалению, привык к ней), однако Аронофски, вместо того, чтобы прямо сообщить зрителю о своих переживаниях, предлагает нам по-новому взглянуть на проблему и испытать при этом такие эмоции, которые мало кто из нас испытывает, когда рассуждает о ней. Для меня эти эмоции в данном контексте были новым опытом, я несколько по-новому взглянул на религию (и вообще на идею Бога), а так же на нас всех, на человечество. Если оригинально передать ставшую банальной мысль не означает гениальность, тогда я не знаю, что вообще может ее означать. 10 из 10Скрыть

Аронофски как вино, с каждым фильмом становится только лучше и лучше. Я не удивлён отрицательной критике, но думаю этим людям просто нужно знакомиться с творчеством данного режиссера постепенно, чтобы понять… чтобы войти в эту тему. Данный фильм затрагивает и обрабатывает три смежные темы, нельзя сказать, что он задает какие-то вопросы… нет, он скорее повествует, дает намеки на нашу повседневную жизнь и одновременно проводит параллели с библией, но это с одной стороны. С другой стороны он просто прямо пересказывает её, правда приправив это п...редсказанием на будущее) С третьей стороны он обращает внимание на жизнь обычного творца, и это самое главное в фильме… режиссер хочет показать как жизнь обычного человека похожа на жизнь бога, вероятно, в этом фильме он хотел отобразить свою жизнь, может быть, я не знаю. Одновременно удивляет как автору удалось скрыть всё в фильме от зрителя, возможно это было зря, так как это может оттолкнуть его так как он не поймет смысла… Но с другой стороны этот приём делает фильм просто невероятным и уникальным. Да, это шедевр, его интересно смотреть, его интересно пересматривать! 10 из 10Скрыть

Первый просмотр этого фильма оставил яркие, но очень тяжелые впечатления. Было ощущение, что тебя просто утопили в жуткой трясине из религиозных образов (преимущественно иудейских и христианских). Еще было ясно, что в силу этого второй просмотр неизбежен. И вот… Однажды, в чудесном саду, в странном доме… жили-были… В сущности, перед нами сказка для взрослых, страшноватая сказка, состоящая из сплошных символов, навеянных религиями и искусством прошлого. Прекрасное место (что-то вроде Эдема) — а вокруг словно и нет никакого мира; одинока...я семейная пара (не то Адам и Ева, не то Иосиф и Мария), ведущая затворническую жизнь; какой-то драгоценный камень, в котором как будто заключено счастье этих двух людей; нечто, безнадежно нарушающее их покой (аналог врага рода человеческого); братоубийство (отсылка к Каину и Авелю); толпы поклонников, толпы революционеров, толпы религиозных фанатиков; книга, в которой написана история этой пары; чрезмерное гостеприимство хозяина (этакая широкая русская душа!); фраза «Поэт велел делиться»; разграбление и разрушение дома, который с такой любовью выстраивала женщина; вкушение плоти младенца; призыв к прощению грешников; вселенский пожар… и еще много-много всяких намеков, которые можно очень долго перечислять. Вероятно, в голове у большинства зрителей с первого раза от такого ничего, кроме хаоса, не возникало, поэтому режиссер Даррен Аронофски даже выступил вскоре с разъяснениями смысла своего кинематографического изыска. Но на нас они не произвели впечатления… Символы довлеют над сюжетом, который представляет собой просто формальную связь этих самых символов. В общем, вся история мира в мифологизированном виде за два часа — от самого начала до самого конца… и снова к началу! Ибо фильм заканчивается такой же сценой, какой начинается. Это не может быть случайностью. Таким образом, время здесь замыкается в кольцо, и всё это будет повторяться вновь и вновь — бесконечно. А вот предпоследняя сцена, выражающая идеи «Мир держится на любви» и «Любовь возместит любой ущерб», показалась нам простоватой и заезженной (для искусства в целом), — предшествующее киноповествование было все-таки более оригинальным. Кажется, авторам здесь не хватило воображения… Честно говоря, не очень понравился Хавьер Бардем в главной мужской роли: он не подходит для данного персонажа. В роли секретного агента, который переметнулся на «темную сторону» («Координаты Скайфолл»), или в роли ужасного капитана Салазара («Пираты Карибского моря», часть 5) он был убедительнее. При своей грубоватой и несколько даже демонической внешности он не лучший выбор режиссера в данном случае. И конечно, он совсем не похож на писателя. Скорее, автомеханик или полицейский. Это ощущение, что Бардем не вписывается в обстановку, сопровождало нас на протяжении двух просмотров и в какую-то лучшую сторону не изменилось. Вместо него здесь куда выгоднее смотрелся бы актер вроде Джонни Деппа или Брэда Питта. А вот Дженнифер Лоуренс «сидит как влитая»: как будто она всю жизнь ждала эту роль и готовилась к ней!.. Почти шедевр, но… Для шедевра (с точки зрения представителя неанглосаксонской расы) этот фильм недостаточно космополитичен. Пожалуй, даже слишком некосмополитичен: американский дух пропитывает почти всю картину. Вот для американца (утонченного и думающего) — да, это шедевр!.. Конечно, мы отдаем себе отчет, что по тем же соображениям наш американец легко может отказаться ставить наивысшую оценку фильмам Андрея Тарковского или Никиты Михалкова: они для него чрезмерно русские. И с этим ничего не поделать: культурные границы никто особенно не охраняет, но разделяют они людей гораздо сильнее, нежели государственные… 9 из 10Скрыть

Краткая аннотация фильма с сайта «Кинопоиск», практически полностью раскрывает весь сюжет. Однако, ввиду того, что я не читаю всевозможные рецензии, аннотации (за исключением тех, что имеются на трекере или в он-лайн кинотеатре), то сам завязка самого фильма для меня была бы некоей загадкой. Если бы не всевозможные обзорщики, толкователи и прочий, больной СПГС в терминальной стадии интернет-мусор. Несмотря на это, я считаю данный фильм хорошим. Но, обо всём по порядку. Я начинал смотреть этот фильм со стойким отвращением. На тот момент в сет...и болталось множество всевозможных обзоров, рецензий и новостей, которые заранее настроили меня против. А весь вой всего рунета по поводу того, что Лоуренс после премьеры отказалась давать интервью российским журналистам добавляла негатива. Однако, мне абсолютно всё равно, кто кому в чем отказал. Это её право. Также я частенько натыкался на писанину всевозможных СПГС-больных, содержащих многозначительные заявления о том, что якобы «фильм не для всех» или «если фильм вам не понравился, значит вы его не поняли». Вот хочется спросить, вы сами то его поняли? Или, посмотрев обзорчик на ЮТабе, решили, что сами додумались до того, об чём там идёт речь? Но не важно. Я смотрел этот фильм без оглядки на всё вышеозначенное. Да, я подтверждаю, что в фильме множество намёков на религию, причём не на какую-то отдельно взятую, а на собирательный образ религии. Религии, как явления, если угодно. Сцены из той же Книги Бытия там воспроизведены даже не построчно, а вплоть, что называется, до запятой. Или взять слова главного героя (не в курсе, как он там зовётся, не смотрю всякие интервью с создателями фильмов, не читаю дополнительные материалы и не жду сцен после титров — это для гиков) о том, что «все поняли, что я написал, но каждый по своему». Ни кого ни к чему не призываю, но того, кто заявляет, что это «фильм не для всех» надо бить по голове трубой. Повторюсь, никого ни к чему не призываю, ничего не пропагандирую, это фигуральное выражение. Это фильм для всех и каждого, как, впрочем, и любой другой. Каждый поймёт (или не поймёт) его по своему. Кому-то он понравится, кому-то нет. Не нужно в нём искать никакой глубокий смысл, всё лежит на поверхности. Кто-то действительно углядит в нём всю человеческую историю, начиная с библейских времён, кто-то ограничится бытовым значением происходящего. Библию, я думаю, каждый образованный человек должен хоть раз прочесть, чтобы, хотя бы, знать, об чём там речь. По хорошему, читать следует все «главные» книги основных религий, но это уже для тех, кто хочет досконально во всём разобраться. Но намёки именно на Книгу Книг ищут в этом фильме все обзорщики, рецензенты и «не такие как все». Я очень люблю фразу, некогда найденную мной в одной из множества прочитанных книг, гласящую, «не ищи двойное дно, где и одного нет». Так вот, данная фраза прекрасно отражает то, что вертится вокруг этого фильма. За поиском особо глубокого смысла, как я уже отмечал, критики, рецензенты и зрители упускают то, что лежит на поверхности. Вот прям на протяжении всего фильма, в глаза тычут одной истиной: люди — свиньи. Причём все. Что первая парочка. Они свиньи? Свиньи. Те, кого они за собой притащили? Тоже свиньи. И те, которые пришли ближе к середине… Вот, на мой взгляд, та мысль, которую хотели донести авторы фильма до широких масс. Людям делают добро, а ни чем платят? Да ещё и удивляются, когда им за их свинское поведение прилетает. Жажда наживы, разрушения, поиска некоего врага и чувство собственной исключительности напрочь перечёркивают все добродетели, которые только могут быть. Уже и не кажется удивительным то, что многие своим жизненным кредо избирают пословицу «не делай добра — не получишь зла». Причём зачастую дело не в каком то абстрактном добре, а в конкретных делах. В фильме был интересный диалог на эту тему. - Слезте с раковины, она не закреплена! - Да что с ней не так? Видишь? Всё в порядке. Навернулись, устроили разгром, да ещё и недовольны были. И подобных моментов, где человека выставляют неблагодарной свиньёй в фильме предостаточно. Более того, фильм является одним большим таким моментом. А что главный герой? Про таких говорят «ничему его жизнь не учит». Начинается фильм практически теми же кадрами, что и заканчивается, и вот хочется задать закономерный вопрос: а ему хочется переживать такое снова и снова? Какой-то затяжной «день сурка» получается. И ведь, судя по всему, он в состоянии прекратить всю ту сатурналию, которая происходит в его доме. Даже не обязательно всех выгонять, достаточно прости призвать к порядку. Если не поймут, то можно же перейти и к более жёстким мерам. Это его дом, он в нём хозяин! Но, по всей видимости, он не может этого сделать. Он давно потерял контроль над ситуацией и теперь идёт на поводу у толпы. Если уж и ударяться в аллюзии на религию, то его просьбы покинуть дом воспринялись бы как некая проверка, испытание их преданности… Вот и я начал скатываться в СПГС. Моменты с беспорядками и военными действиями, на мой взгляд, выбиваются из общей концепции. Да, дом — это замкнутое пространство, символизирующее наш мир. Но эти моменты как будто вырезали из другого фильма. Это всё можно было бы обыграть иначе. Попадания артиллерии в дом — вообще не выдерживает никакой критики, это перебор даже для концепции «кино не для всех». Несмотря на моё крайне предвзятое отношение отношение к Лоуренс (из-за её дрянной игры в недофильмах серии «Голодные Игры», хорошо хоть книгу сильно порезали, там главная героиня совершенно невменяема), её игра мне понравилась. Вообще считаю, что одна роль не должна никоим образом влиять на другую, несмотря ни на качество фильма, ни на игру. В итоге, начинал я смотреть этот фильм со стойким отвращением, заканчивал — с немалым удивлением. Фильм оказался хорош. Не зря время потратил.Скрыть

Фильм Аронофски о наркоманах когда-то бил в лоб и доводил до соощущений хотя бы автора этой рецензии. Ужас был объясним, но это был чужой ужас, от него можно было отряхнуться. Сюжет рассматриваемого фильма тоже лобовой, и он так же усилиями камеры, а то и поворотами сюжета, создает эффект головокружения. Но встать с кресла и успокоиться — труднее. Человечество, из которого себя не вычленить, получило по морде, хотя и фильм страшен не больше, чем страшна жизнь, и настолько фильм ужасов, насколько каждый новостной выпуск. Чем дальше следишь за иг...рой режиссера, тем больше понимаешь, что это его лила, игра с иллюзорным миром, матрешка творений. И игра эта остроумна. Автор умаляет мироздание до здания, одновременно расширяя до мироздания «ойкумену» мужчины-творца. Грубоватый и печальный, мальчик и старик, герой фильма — поэт (ведь в начале было Слово); а рядом с ним его женщина. И женщина эта хороша и бесцветна, молода рядом с «ветхим деньми» партнером и лишена слабой хрупкости, чиста в несмятой сорочке и одновременно корова, готовая к покрытию. В уединенной и целомудренной жизни, текущей неспешно, с долгим подбиранием красок «ландшафта», женщина обеспечивает творцу покой, комфорт, изысканное питание и безусловную и бесплодную любовь. Но творцу не творится — у бога внутри нет ничего, ему нужен наружный толчок. Бог не пречист, а стерилен, а жажда «со-блаженства», счастливой раздачи даров становится жаждой приобщения к (буквально) слову — жаждой читателя. Вот и оказывается, что творцу нужно, чтобы сожгли библиотеку в усадьбе — и гениальная поэма обеспечена, причем о палачах своих, как об апостолах своих; ибо (человеку творящему) известно, что лучше так, нежели в стол. Но то, что мужчине-поэту счастье — эти истории за рюмкой, в его мозгу имеющие размер Мировой истории, — женщине-жене вечная проблема. Люди в мире творца возникли из Слова — его герои и его читатели одновременно; в мире женщины люди возникли из пыли, но не как каноничный Адам, а как в жилище возникают блохи. То, что для мужчины читатель и сотворец, для женщины — паразит. Грубый атеизм безусловно прав, говоря о создании Бога человеком: человек, говоря о Боге, придает Ему свои черты, и так будет всегда. Потому появляется эта, прости Господи, пресловутая дихотомия: мужское, твёрдое, энергичное, творящее словом, — и женское, питающее энергией, творящее как исполнитель воли, София, шакти. Символика дома с его вертикальной и горизонтальной структурой, климатом и одухотворением, сочетанием проживания и гостевания вообще чрезвычайно удобна; но здесь соединение локации, становящейся, как в оптической иллюзии, от угла зрения то миром Творца, то мирком творца, с этим «переносом» черт, — великолепно, виртуозно. Открытый рай христианства, превращенный в тайный, для самого себя, алтарь, — одновременно та наглухо запертая дверь мужчины, синей бороды, где вроде бы с благоговением и нежностью хранится Грааль, каббалистический кварц или же краеугольный камень прогресса кремний, а на самом деле сложены трупы убиенных жен. Шакти, Мать-земля, становится не просто женой и поклоном Пятому элементу, но жертвенной богиней Сати, чей обгоревший труп Шива носил на вилах, Сати, переродившейся для своего мужа в образе Парвати; жертвенной полубогиней Ситой, прошедшей через огонь; в общем, женщиной, которой подбираются имена и боль которой оттого переживается особенно остро. Для человека Бог, наверное, всегда ассоциируется с отцом (своим или собой), или с творцом (другим, чаще собой); на этих уровнях возникают ропоты, претензии или оправдания. Бог Аронофски видится таким я-творцом, мужчиной-творцом (отец же из него никудышний). Этот бог не есть любовь, он ест любовь, и до ужаса буквальное Причастие — отзеркаливание, месть за бездушную поминальную трапезу. Фильм — не апология и не покаяние, но «артистическая» гипербола творческой муки. Фильм — оксюморон — наглядный крик о том, насколько «одиноко» творчество, насколько оно есть бесконечный и болезненный путь. Творчество личностно, потому всегда непонято. Альтруистично лишь по намерениям, по сути же убийственно: новорожденный теплый, вибрирующий, наполненный живыми соками мир подвергается деформации замыслами, съедается теми, кто создан в него и начинает жить своей, своевольной жизнью. Похоже, режиссер всерьез советовал бы Богу прогнать паразитов и создать население половым путем; себе же и себе подобным — сублимировать в обратную сторону, в сторону секса, семьи, отказа от создания своим же словом своих же врагов, символического убийства женщин; наложить на уста это тютчевское «Silentium», противоречащее само себе. Ибо сама идея творчества прочнейше спаяна в человеческом мозгу с немолчанием, невозможностью отказа от своей неумолимой силы, от пути, требующего не столько своей, сколько чужой жертвы. Пути, на котором однажды съедят не замысел, но часть плоти, мир сокрушится и сгорит, и ничего не останется, кроме собственной жизни, навечно подчиненной внутреннему желанию творить. Умаление Бога, как и гиперболизация творческой боли и творящего, бесследно не проходит. Бог Аронофски ограничен личностью мужчины, человека, которому в первую очередь нужна не мать для дитя, а мать как дитю. Потому такой бог всегда малыш, а слово «мать» всегда будет писаться как осколок мольбы, призыв вечного ребенка, нуждающегося в игрушке, этом кремниевом стержне мягкой округлой плоти. Ницше точно умер, а Аронофски точно сотворил бога по образу и подобию — своему. И судить его за это не получается.Скрыть