«-Время милосердия прошло, настал час расплаты.» (с) За последние годы вышло несколько масштабных эпиков на библейскую тематику. Но фильм Даррена Аронофски стоит особняком, так как он сочетает в себе как псевдоисторическую драму основанную на знаменитой истории Ветхого Завета, так и откровенно сказочные элементы, о которых, кстати не знали до самого просмотра ленты (этого избежали даже в рекламном трейлере). На мой взгляд сочетаются они не очень хорошо, особенно для драматургии фильма. Да и не помню я в истории про Ноя не каких каменных исп
Я ожидала увидеть динамичную картину в стиле «Голодных Игр», «Перси Джексон» и т. д. В итоге, я посмотрела сильный, религиозный, филосовский фильм. Графика достаточно хороша. Но видно, что акцент сделан не на ней, как в большинства постановок подобного плана. Есть фильмы, у которых толком и сюжета нормального нету, и выезжают за счет красивой картинки и бессмысленной графики. В этом же фильме всё гармонично, связанно. Основной мыслью фильма являются рассуждения о Боге, о семье, о выборе, который должен сделать человек с таким предназначением
Пост или предапокалипсический умирающий мир, фантастические доисторические животные, бомжеватый видок главных героев, не соответствующие времени материалы и формы. Про сказочных каменных великанов я вообще молчу, ибо на фоне всего происходящего они, ну как-то в тему почти смотрятся)) что это ваще было? Такое ощущение, что режиссёр снимал по принципу:' чем бредовее — тем лучше, и заполнял кадры, чем угодно, но только не адекватными и реалистичными фрагментами) От оригинальной истории, описанной в нескольких религиях и верованиях остались лишь
Основные претензии публики по поводу «Ноя» кратко можно выразить так: несоответствие тексту Библии и непривлекательность главного героя. Начнем с того, что ни один даже самый авторитетный, юридически обоснованный документ не может быть изолирован от критики и возведен в ранг непогрешимого идеала. Все оспаривается, было бы желание и возможности. Тем более, если речь идет о древнем свидетельстве, которое можно рассматривать как рукотворную художественную ценность. Собственно, личные эмоции и амбиции режиссера обращены не к святыне, а к продукту ч
Религиозному кинематографу, перелицовывающему всем известные что сведущим, что несведущим, что верующим, что неверующим библейские каноны на новый лад тотальной популяризации, на современном его эволюционном этапе присущи две, наиболее характерные, типические крайности: излишняя, наивная до безобразия детскость или же излишняя радикальность, — причем и первое, и второе не без вящих стараний унавожено чересчур прямолинейным и бесхитростным морализаторством в лоб. Очень редко обе эти крайности пересекаются в рамках синематического пространства ка